Осведомлённые товарищи
Осведомлённые това́рищи — в мире романа «Факап» неопределённая совокупность лиц (по версии Института Бромберга — особая социальная страта), которые, в отличие от общественности, владеют информацией о том, как оно всё устроено в действительности.
Особенности поведения
Обычно немногословны. Однако в некоторых обстоятельствах в силу каких-то иных причин готовы поговорить на разные профессиональные, рабочие и даже социальные темы. Иногда даже сами могут инициировать контакт. В начале разговора любят рассказывать истории, травить анекдоты и байки из жизни.
Как правило, имеют широкий круг знакомств. Охотно участвуют в различных суаре. Предпочитают коньяки, бренди, виски и иные крепкие алкогольные дистилляты.
Состав
Институт Бромберга высказал гипотезу о существовании социальной страты подобных «осведомлённых товарищей», по итогам опроса и серии глубинных интервью выделив основные характеристики.
- Половозрастной состав: в основном мужчины средних лет и выше, хотя встречаются молодые мужчины, ещё реже — женщины (средних лет и выше).
- Образование: лётные школы, инженерные высшие учебные заведения, реже — естественно-научные и гуманитарные, ещё реже — медицинские.
- Профессиональный состав: в основном бывшие космолётчики, отставные сотрудники КОМКОН-2 и аппаратов экспертных советов; реже — «технари», например, бортмеханики. Регулярно упоминаются деятели искусства: актёры, режиссёры (особенно театральные), литераторы и журналисты, встречаются участники Группы свободного поиска. В единичных случаях — Учителя, врачи, работники водорослевых ферм.
- В этой среде весьма распространено увлечение театром. Вероятность встретить осведомлённого человека среди старых театралов особенно высока.
- Имидж: «Хороший мужик. Крепкий, справный. И всё нормально вроде у него, умеет жить. Не треплется обычно, дело делает. Но это, как его… жизнь понимает. Чувствуется, что много чего повидал. Много знает и обо мне, и о моих друзьях — видно, что знакомых много общих, и не для галочки он общается. Если посидеть, выпить, байки чешет — обхохочешься».[1]
Гипотеза была проигнорирована социологическими сборниками и журналами. Неофициально социологи отзываются о теоретизировании бромбергианцев презрительно. «Сразу видно, что опрос делали непрофессионалы», «подобные теории обычно сочиняют неуспевающие студенты-второкурсники», «эти построения представляют интерес только для общественности» — обычные высказывания профессионалов по этому поводу.
Интересно, что в данной ситуации и общественность, несмотря на свой интерес ко всему таинственному и запрещённому, не выразила никакого интереса к поднятой проблеме. Это вызвало у сотрудников Института недоумение и интерес, что вылилось во второе исследование. Его результаты оказались удручающими: выяснилось, что осведомлённые товарищи в принципе не воспринимаются как части единого целого. В сущности говоря, у большинства активных и деятельных людей есть один или несколько таких знакомых. Однако на практике все рассматривают таких людей как единичные явления и никто даже не предполагает, что эти люди чем-либо связаны. Можно сказать, что общественность, этим вопросом совершенно не интересуется - и даже не видит самой проблемы.
Примеры в романе
- Яков Вандерхузе. В романе стал символом человека, который знает, как всё устроено в действительности. Любит травить байки и свысока отзываться об общественности.
- Ашот Григорянц. Время от времени сливает информацию через Вандерхузе в виде баек, например, про отставку Поля Гнедых. В эпилоге по поручению Леонида Горбовского отправляется в некий эксклюзивный ресторанчик на суаре с Рудольфом Сикорски, чтобы выпить с ним особый коньяк, съесть шашлык из настоящей баранины и успокоить его перед финальной миссией, которая связана с Львом Абалкиным и чёрной дырой.
- Евгений Славин — один из самых высокопоставленных в мире романа осведомлённых товарищей. Умеет жить. Время от времени любит травить байки про начальство: во время суаре с Яковом Вандерхузе рассказал ему про хомячков Горбовского и факап с зачисткой дворца Мирового Совета. В эпилоге получил указание Горбовского рассказать альтернативному Вандерхузе эту байку снова[2].