Осведомлённые товарищи — различия между версиями

Текущая версия на 07:17, 26 декабря 2019

Осведомлённые това́рищи — в мире романа «Факап» неопределённая совокупность лиц (по версии Института Бромберга — особая социальная страта), которые, в отличие от общественности, владеют информацией о том, как оно всё устроено в действительности.

Особенности поведения

Обычно немногословны. Однако в некоторых обстоятельствах в силу каких-то иных причин готовы поговорить на разные профессиональные, рабочие и даже социальные темы. Иногда даже сами могут инициировать контакт. Если всё же начали коммуницировать с человеком, то в задушевных беседах любят рассказывать истории, травить анекдоты и байки из жизни.

Как правило, имеют широкий круг знакомств. Охотно участвуют в различных суаре. Предпочитают коньяки, бренди, виски и иные крепкие алкогольные дистилляты.

Состав

Социологическое исследование

Институт Бромберга высказал гипотезу о существовании социальной страты подобных «осведомлённых товарищей», по итогам опроса и серии глубинных интервью выделив основные характеристики.

• Половозрастной состав: в основном мужчины средних лет и выше, хотя встречаются молодые мужчины, ещё реже — женщины (средних лет и выше).
• Образование: лётные школы, инженерные высшие учебные заведения, реже — естественно-научные и гуманитарные, ещё реже — медицинские.
• Профессиональный состав: в основном бывшие космолётчики, отставные сотрудники КОМКОН-2, ДГБ и аппаратов экспертных советов; реже — «технари», например, бортмеханики. Регулярно упоминаются деятели искусства: актёры, режиссёры (особенно театральные), литераторы и журналисты, встречаются участники Группы свободного поиска. В единичных случаях — Учителя, врачи, работники водорослевых ферм.
• В этой среде весьма распространено увлечение театром. Вероятность встретить осведомлённого человека среди старых театралов особенно высока.
• Имидж^[1]: «Хороший мужик. Крепкий, справный. И всё нормально вроде у него, умеет жить. Не треплется обычно, дело делает. Но это, как его… жизнь понимает. Чувствуется, что много чего повидал. Много знает и обо мне, и о моих друзьях — видно, что знакомых много общих, и не для галочки он общается. Если посидеть, выпить, байки чешет — обхохочешься».

Реакция профессионального сообщества

Гипотеза была проигнорирована социологическими сборниками и журналами. Неофициально социологи отзываются о теоретизировании бромбергианцев презрительно. «Сразу видно, что опрос делали непрофессионалы», «подобные теории обычно сочиняют неуспевающие студенты-второкурсники», «эти построения представляют интерес только для общественности» — обычные высказывания профессионалов по этому поводу.

Реакция общественности

Любопытно, что в данной ситуации и общественность, несмотря на свой интерес ко всему таинственному и запрещённому, не выразила никакого интереса к поднятой проблеме. Это вызвало у сотрудников Института недоумение и интерес, что вылилось во второе исследование.

Его результаты оказались удручающими: выяснилось, что осведомлённые товарищи в принципе не воспринимаются как части единого целого. В сущности говоря, у большинства активных и деятельных людей есть один или несколько таких знакомых. Однако на практике все рассматривают таких людей как единичные явления, и никто даже не предполагает, что эти люди чем-либо связаны. Можно сказать, что общественность, этим вопросом совершенно не интересуется — и даже не видит самой проблемы.

Примеры в романе

• Яков Вандерхузе. В романе стал символом человека, который знает, как всё устроено в действительности. Любит травить байки и свысока отзываться об общественности.
• Ашот Григорянц. Время от времени сливает информацию через Вандерхузе в виде баек, например, про отставку Поля Гнедых. В эпилоге по поручению Леонида Горбовского отправляется в некий эксклюзивный ресторанчик на суаре с Рудольфом Сикорски, чтобы выпить с ним особый коньяк, съесть шашлык из настоящей баранины и успокоить его перед финальной миссией, которая связана с Львом Абалкиным и чёрной дырой.
• Евгений Славин — один из самых высокопоставленных в мире романа осведомлённых товарищей. Умеет жить. Время от времени любит травить байки про начальство: во время суаре с Яковом Вандерхузе рассказал ему про хомячков Горбовского и факап с зачисткой дворца Мирового Совета. В эпилоге получил указание Горбовского рассказать альтернативному Вандерхузе эту байку снова^[2].

В классической литературе

Дмитрий Евгеньевич Галковский описывает становление юных осведомлённых товарищей в советских условиях^[3] таким образом^{[источник 1]}.

Инфраструктура поддержки

50 процентов, как уже говорилось, туфта. <...> Игра стоит свеч. Однако кому ж охота вонючкой быть? И начинается волынка. Один прикидывается дурачком, моргает глазами в кабинете: ничего не знаю, ничего предосудительного за истёкший период не видел. Другой, похитрее, высыпает на стол мелочёвку: Раппопорт прогулял физкультуру, Сидоров пришёл на занятия пьяный. Третий, параллельно саботажу, лихорадочно карабкается «по пути добра»: зубрит конспекты, входит в комсомольский актив. Всё это для профессионала курям на смех: выжмет он масло за один вечер с кого угодно, пресечёт в корне.

Только зачем напрягаться? Ведь 10 человек. Пускай эти думают, что советской власти голову заморочили. Бумага-то лежит. Когда надо, бумагу вынут. Подружится молодой талант с важным объектом наблюдения, соберётся в турпоездку в капстрану, подаст документы в аспирантуру — тогда с ним дядиколины друзья и поговорят. А сейчас пусть барашек пасётся, шерсть нагуливает. Другое дело, если у второй пятёрки дело не ладится. Тогда наиболее перспективного волынщика быстро доводят до нужной кондиции.

«Вторая пятёрка» устроена вот как. 1-2 человека играют гадов открыто. Это безногие инвалиды империалистической войны с поломатой жизнью. Катаются по институтским коридорам на тележках, грохочут костылями, толкаются в очередях за кипятком. Цепляются ко всем: студентам, преподавателям, буфетчицам, уборщицам. Пишут доносы, трясут медалями. Вони от них много, а толку мало. Но есть. Толк в том, что люди расслабляются. Вроде зверь виден, бояться нечего. Можно даже инвалидов поддразнивать эзоповым языком.

Ещё 1-2 человека — идейные активисты. Ни на кого они целенаправленно не стучат, но предупреждают честно: щас блевану. И блюют — «кто не спрятался, я не виноват». Такой, заметив томик Солженицына в руках однокурсника, прямо, честно, по-комсомольски поставит вопрос на комсомольском собрании, сделает прилюдный выговор. «Куда надо» тоже сообщит. Но бывает такой форс-мажор редко. Люди дурака обходят за версту. Польза от него, кроме комсомольско-активистской работы, та же, что и от «инвалида»: люди считают, что всё знают, всё понимают.

Ан не всё. Рядом работают 1-2-3 стукача НАСТОЯЩИХ. Обычные ребята, «как все». От «обычных ребят» спасает только то, что уж очень они обычные, а душу раскрывают в моменты жизни необычные и людям тоже незаурядным. Но от полноправного члена коллектива куда же скроешься? Многое они видят, дяде Коле аккуратно сообщают.

Юный осведомлённый товарищ

И есть среди них одна на несколько курсов ГАДИНА. Стукаческий талант. «Монстр уровня». Этот приносит не сырец, а готовый материал. «Дяде Коле» и делать ничего не надо. Только ставить подпись и посылать бумагу в родную контору. Только Малофеев учиться начал, первый семестр не закончился, а уже тук-тук-тук, в кабинетик принёс ориентировку в 46 пунктов на всех студентов и преподавателей. С характеристиками, выводами и предложениями. Всё отпечатал аккуратно, даже каёмочкой обвёл.

Этот работает не по принуждению и не за деньги, а ему, подлецу, исподтишка унижать и издеваться над людьми нравится. Оргазм он от этого дела испытывает. Хотя и «МТБК» не помешает (для молодёжи расшифровываю: «материально-техническая база коммунизма» — был такой термин-аббревиатура в «марксизме-ленинизме&пролетарском интернационализме»).

<...> Есть ещё бонусы. На занятия можно не ходить, прогуливать неделю, две, а то и весь семестр. В учебной части злятся, орут, вывешивают приказ об отчислении. Да куда, дурашки?.. Есть «дядя Коля». Приказ куда-то исчезает, зачёты сдаются автоматом.

Можно ещё антисоветскую литературу открыто читать. Вокруг все трясутся, шмыгают с портфелями, в которых спрятаны-укутаны Войновичи и Набоковы, а чего трясутся, убогие? Есть спецлюди, спецлюдям сам дядя Коля литературки подбросит, чтобы на живца брать. И дело, и удовольствие. Дал «Весну в Фиальте» преподавателю, написал на него донос, книжечку прочитал — получил удовольствие. Благодарный дурашка-преподаватель поставил пятёрку на экзамене, дядя Коля выдал очередную тридцатку. «Трюльник» потратил с девочкой в кафе: лапшу на уши про запрещённого элитарного писателя навешал, получил удовольствие. Из рассказа Набокова фразу вырезал, в свой рассказ-курсовую вставил, на семинаре поразились: «Батенька, да у вас талант»^[4]. Вот как люди крутятся, устраиваются. И всё своим горбом. Вот эти руки, руки трудовые...

<...> Теперь-то все бумагомараки кажутся ему смешными пигмеями. Малофеев над ними — «карающий меч судьбы», демиург, Бог.

Есть на курсе звёздочка двойная. Молодожёны. Он — красивый, умный. Одет, как в западном журнале: джинсы — фирма, замшевый пиджак. Папа работает в «Иностранной литературе», переводчик с испанского, выездной. Она — красавица, страшно подумать влюбиться. Не по плечу.

А есть скромные литераторы, из провинции. Они сами себе дорожку протаптывают. И знают, что почём. Куда ж ты, полез против них, дурашка?

Пригласил наш «де Каприо^[5]» полкурса на день рождения. Сдуру похвастался импортным видеомагнитофоном. А что это в горшке на окне стоит? — Да марихуана, жена для прикола у брата-ботаника выпросила. Ладно, так и запишем: «Распространяет видеофильмы, пропагандирующие секс и насилие: „Челюсти-2“, „9 с половиной недель“. Выращивает марихуану с целью изготовления и сбыта наркотических средств».

И загремел красавчик под фанфары. От тюрьмы папенька отмазал, а из института — отчислили, пошёл в армию. У жены — истерика, выкидыш.

А можно на «двойную звёздочку» и сквозь пальцы посмотреть. Как захочу. Захочу так, а захочу этак. Чистая воля, как у Шопенгауэра. ПроМблема. Можно и в дискуссии философской поучаствовать о свободе воли. Вот, например, два близнеца. На одного Малофеев настучал, а на другого — нет. И всё — жизнь у них разная. Из-за кого? Из-за Малофеева. Такой он германский бог.

И ещё

См. также

• Старый театрал
• Молодой театрал
• Строгов, Дмитрий Исаевич.

Ссылки

1. ↑ ЖЖ. Д. Е. Галковского. «53. НЕМНОГО РОМАНТИКИ».

Примечания