Факап/День 18
Краткое содержание
Яков Вандерхузе описывает свой обустроенный быт в заточении. Затем переходит к воспоминаниям о том, как Евгений Славин под уговорами и обещанием отпуска назначил его представителем КОМКОНа в Постоянно действующее совещание по Саракшу — неприятное и политически опасное поручение. Основную часть главы составляет подробный, разгромный анализ личности Максима Каммерера. Вандерхузе излагает свою версию его карьеры: начинал как скандальный журналист, раздувший миф о «Массачусетской машине», вёл псевдонаучную передачу «Очевидное — невероятное», после провала с историей про «древнего спрута» пропал, а затем объявился с текстом «Обитаемый остров». Вандерхузе издевательски пересказывает сюжет книги, называя его бредовым и технически безграмотным, и отмечает, что общественность тоже не поверила Каммереру. Однако тот подал официальный запрос в Мировой Совет о проверке своих «фактов», что в итоге и привело к созданию совещания по Саракшу.
Персонажи
Вандерхузе, Яков — главный герой и рассказчик.
Славин, Евгений Маркович — начальник, давший неприятное поручение.
Каммерер, Максим — журналист и авантюрист, чьи действия, по версии Вандерхузе, спровоцировали кризис.
Горбовский, Леонид Андреевич — вскользь упомянут с сарказмом в связи с мартовским трауром.
Отсылки
Прямой и крайне критический пересказ одноимённого романа Стругацких от лица «внутреннего» персонажа вселенной. Вандерхузе представляет официальную, циничную точку зрения системы на действия Каммерера, выставляя его не героем, а безответственным фантазёром и провокатором.
Вандерхузе упоминает, что настоящая фамилия Каммерера — Ростиславский. Борис Стругацкий в своей книге «Комментарии к пройденному» описывает этот момент так:
После шести месяцев окоченелого стояния рукопись вдруг снова возникла в поле зрения авторов — прямиком из Главлита, испещренная множественными пометками […] Суть же инструкций, предложенных авторам к исполнению, сводилась к тому, что надлежит убрать из романа как можно больше реалий отечественной жизни (в идеале — все без исключения) и прежде всего — русские фамилии героев.
[…]
Первой жертвой стилистических саморепрессий пал русский человек Максим Ростиславский, ставший отныне, и присно, и во веки всех будущих веков немцем Максимом Каммерером. Павел Григорьевич (он же Странник) сделался Сикорски, и вообще в романе появился лёгкий, но отчётливый немецкий акцент: танки превратились в панцервагены, штрафники в блитцтрегеров, «дурак, сопляк!» — в «Dumkopf, Rotznase!»…
Цит. по Б. Стругацкий, "Комментарии к пройденному". Амфора, СПб, 2003.
Упоминание священной для мира Полудня даты (Полдень, 22 июня) и связанного с ней траура — важный идеологический маркер.