Мёртвая смерть/Капсула времени
Снилось много чего.
Всё, что запомнил:
1.
Современная художница, которая зашила себе во влагалище «капсулу времени» — то есть такую фигню с посланием будущим поколениям. Вскрыть это дело она завещала после своей смерти, в морге. «Таким образом» — заявила она, — «я маркирую абсолютный горизонт собственной жизни как самый наивный и романтичный из художественных актов — послание в бутылке от мертвеца» (не уверен насчёт конкретных слов, но что-то вроде этого). Ещё она рассуждала на тему «художник и смерть», очень занудно.
На вопросы журналистов (дело происходило в «Палас-Отеле») насчёт её личной жизни она сообщила, что современная женщина не пользуется влагалищем вообще, потому что для женской любви у неё есть клитор, а для мужской — анус. Ещё она интересно рассуждала о том, что люди будущего будут знать только анальный секс и минетокуннилингус, что, наконец, снимет противоречия между мужским и женским гомосексом — что, по её мнению, и есть главное противоречие эпохи.
2.
Город, который заливает вода. Вода затопляет улицы, люди прячутся в подъездах, поднимаются на верхние этажи. Мы (не помню, кто такие «мы», но «нас» было несколько) скрываемся в огромном старом здании сталинской постройки. Это военный госпиталь, сейчас пустой (все больные вывезены).
Какой-то человечек в коричневом костюме объясняет, что наводнение устроил Лужков, чтобы получить какую-то там страховку за новые здания, которые, дескать, и так на соплях держатся, потому что всё разворовано. Другой настаивает, что наводнение устроил не Лужков, а жена Лужкова, «у которой бизнес» (эта фраза повторяется много раз, «со значением»). Кто-то шутит, что Господь устроил Потоп тоже с целью получить страховку и прикрыть кое-какое воровство. Человек в коричневом поднимает палец и говорит: «Все воруют, и Лужков ворует, и Бог ворует». Начинается теологическая дискуссия, и все приходят к выводу, что Бог и есть самый главный вор, который всё хорошее из мира спиздил, а списал всё на подчинённых, и поэтому-то мы и живём в таком говнище. Я думаю про себя, что это очень новорусская теология, и просыпаюсь.
3.
Снова заснув: аукцион, на котором продаются сиськи Аллы Пугачёвой. Дело в том, что Пугачёва сделала себе операцию по перемене пола (чтобы продолжить сценическую карьеру в новом качестве), и остались лишние детали. Эти лишние детали и продаются. Деньги прообещаны в какой-то гуманитарный фонд.
Сама Пугачёва — элегантный господин с проседью, весь в чёрном — присутствует на аукционе, но его не ведёт. Она сидит в ложе с банкиром Пугачёвым и решает какие-то вопросы. Время от времени их показывают на огромном мониторе, сверху — реклама клиники, где из Пугачёвой сделали мужика. Всё очень красиво
Сиськи — огромные, раздувшиеся — лежат в физиологическом растворе с подключёнными к ним трубками. До меня доходит, что они живые, и что их продают для пересадки поклонницам Пугачёвой. Какая-то толстая тётка кричит — «у меня договорённость!», но её не слушают. Потом проходит слух, что обе сиськи купила певица Алсу, а потом — что их приобрёл какой-то трансвестит. Все бурно возмущаются, что грудь певицы достанется гадкому трансвеститу, и цены снова поднимают. Потом проходит слух, что их купил какой-то ресторан, для элитного ужина, все опять возмущаются. Дальше одну сиську всё-таки выкупают, но публика топает ногами и кричит — «Ком-плект! Ком-плект!» (смысл в том, что молочные железы певицы нельзя продавать отдельно, «это профанация» — кричит тётка «с договорённостью»).
Просыпаюсь от телефонного звонка.