Пропелепахондра
Пропелепахо́ндра — неизвестная, но явно срамная (и гадостная) сущность, явившаяся Константину Крылову во сне ночью с 22 по 23 мая 2001 года. Об этом он пишет в постинге в ЖЖ:
Но не волк я по крови своей
Вчера в книжном магазинчике около найшулевского логовища (где переходно экономят). Там несколько комнат (в том числе — нотный букинист, а теперь ещё и востоковедение сделали отдельно), и, помимо прочего, «буфет» — нечто вроде пародии на советские заведения с тем же названием. Предлагается гречневая каша с сосисками в пластмассовой посудинке, какие-то сырки, и прочий ностальгический ужас. Иван, оголодав, решается съесть что-то относительно безобидное — какой-то «йогурт». Я «составляю компанию». Пристраиваемся в уголке. За соседним столиком сидят трое: пожилой дядька с хорошо развитой плешью, обрамлённой сединами, тощий мужик «за сорок» с карандашной твёрдостью во взоре, и подсевший к ним юноша бледный со взором потухшим. Разговаривают они громко и вкусно, так что хошь ни хошь, а слушать приходится. Впрочем, слушать интересно. Юноша оказывается литинститутовским, и жалуется, как водится, на свою студенческую долю. У него, у юноши, проблема — он никак не прорвётся с зачётом через Чудакову. «Я ей торт принёс здоровенный» — сокрушается юноша, теребя шевелюру, «а она его вот так в сторону отодвигает, и сразу вопрос: когда запретили такого-то?» Дальше по ходу разговора выясняется, что вопросы, которая задаёт М. Ч., сводятся ровно к этому — кого когда проклятые коммуняки запретили, репрессировали, или подвергли иной какой-нибудь каре. Что парню сугубо неинтересно, к тому же — «я с ней поспорил как-то прямо на лекции. Она говорила, что у Мандельштама в строчке „но не волк я по крови своей“ содержится косвенный донос на Булгакова, который за год до того сказал, что…» — конца фразы я не расслышал, потому что дядька с плешью включился и стал учить юношу жить. Голоса смешались, и выплыла только конечная фраза — «…она же за демократию глотку перегрызёт». Дальше бедолага признался ещё в одном грехе, а именно в том, что ему нравится музыка нового-старого гимна. «Я только про музыку сказал!» — оправдывался бедолага, «я не про слова ни в коем случае, а она как понесла…»
Вечером рассказываю это Армену. Армен не верит. «Я Кальмаровну знаю» — убеждённо говорит он, помахивая пивной кружкой, «она, конечно, баба сумасшедшая, но свой предмет так уродовать она не станет. Я всё-таки думаю, что это она гасила конкретного идиота, который её достал своим тупизмом». Хочется верить. Однако, картина литературоведения, ориентированного на историю чисток, посадок и доносов, представляется вполне логичной.
После непродолжительного обсуждения ситуации, приходим к выводу, что всё возможно, потому что возможно всё.
Ночью снится пропелепахондра.
Авторское видение
Крылов припоминает, что это слово (и стоящая за ним Ding an sich) являлось ему неоднократно, в основном при упоминании неприятных, но энергичных старушек шапоклячного типа — как упоминаемая выше Кальмаровна.
Однако мнится ему, что это слово обозначает не саму по себе неприятную пожилую тётеньку, а некую неотмирную сущность, которая таких старушек инвольтирует и придаёт им энергии.