Мёртвая смерть/Семихуев
Семихуев — сон, приснившийся Константину Крылову 2 февраля 2012 года.
Текст
Я колебался, публиковать ли этот сон. Решил всё-таки опубликовать, а приснившихся мне людей прошу не обижаться — это не моё сочинительство-очернительство (упаси Боже), а шутки подсознания.
Короче говоря, сегодня мне снилось, будто я сижу на каком-то круглом столе и жду очереди на выступление.
Мероприятие, судя по всему, проходило в каком-то гостиничном комплексе: огромный зал, стол буквой «Т», президиум. В самом центре его сидел Александр Никитич Севастьянов. Возле него стоял белый самовар, расписанный в японском стиле, с какими-то рыбами и осьминогами. Александр Никитич время от времени отворачивал крантик и доливал себе кипяточку, при этом произнося политическую речь. Она была, судя по всему, длинной, но в памяти остались только последние слова (вот они мне почему-то запомнились очень хорошо, с интонациями):
— Я уже завершаю, прошу не перебивать меня… Вывод, который я делаю — мы все должны выразить поддержку Семихуеву. Иначе война! Страшная война между польским и уфимским народами, в ходе которой, несомненно, погибнет и многострадальный наш русский народ!
Одновременно — во сне такое бывает, во всяком случае у меня — я слушал какого-то эксперта, тощего человечка в аккуратнейшем пиджачке, который объяснял (мне или кому-то ещё, не помню), что «Семихуев» — фамилия совершенно приличная, потому что образована от слова «семиха», обозначающее на каком-то северном говоре посевной материал, и что правильно было бы ударение ставить на «и», а не на «у», «но раз уж сложилась неправильная традиция», добавлял он, «не надо ничего исправлять, это вызовет раскол в обществе».
Проснулся я от того, что попытался — во сне — задуматься, кто же такой этот Семихуев и почему мы должны его поддерживать. Проснувшись, я по инерции продолжал размышлять о том же предмете, и даже предположил, что имелся в виду Путин или Прохоров, но подсознание эти мысли решительно отвергло: в тающих обрывках сонных воспоминаний проявилась рожа, более подобающая Коржакову, что-ли. Кажется, там, во сне, я к этой роже относился очень отрицательно и знал за ней что-то чрезвычайно скверное, о чём и хотел поведать собравшимся на том круглом столе, да вот не пришлось.
Ещё раз приношу почтительнейшие извинения всем приснившимся, а польский и уфимский народы призываю никогда не воевать. Только этого нам ещё тут не хватало.
)(