Критический гуманитарный словарь/Бальмонт
Бальмонт, Константин Дмитриевич — Буйнейший пьяница, незадолго до смерти впавший в свирепое эротическое помешательство (Бунин, «Автобиографические заметки»).
ТАЛАНТ ПЕРЕВОДЧИКА
Что представляют собой многочисленные переводы Бальмонта, легко понять из его собственных сочинений: он отличался почти патологической неспособностью написать хотя бы одну мелодичную строчку. Пользуясь готовым набором затасканных рифм, подбирая на ходу первую попавшуюся метафору, он превратил стихи, стоившие По немалых усилий, в нечто такое, что любой российский рифмоплет мог бы состряпать в один присест (Набоков В. В. Искусство перевода // Набоков В.В. Лекции по русской литературе. СПб., 2010. С. 437.)
Бальмонт так бессовестно лгал о своем знании языков … Что до Бальмонта, то он «владел многими языками мира» очень плохо, даже самый простой разговор по-французски был ему труден. Однажды в Париже, в годы эмиграции он встретился у меня с моим литературным агентом, американцем Брадлеем, и когда Брадлей заговорил с ним по-английски, покраснел, смешался, перешел на французский язык, но и по-французски путался, делал грубые ошибки… Как же все-таки сделал он столько переводов с разных языков, даже с грузинского, с армянского? Вероятно, не раз с подстрочников (Бунин, «Автобиографические заметки»).
ЧУВСТВО СОБСТВЕННОЙ ВАЖНОСТИ
всегда был с некоторой бесовской хитрецой, человек, в натуре которого было немало притворной нежности, «сладостности», выражаясь его языком, но немало и совсем другого — дикого буянства, зверской драчливости, площадной дерзости. Это был человек, который всю свою жизнь поистине изнемогал от самовлюбленности, был упоен собой, уверен в себе до такой степени, что однажды вполне простодушно напечатал свой рассказ о том, как он был у Толстого, как читал ему свои стихи и как Толстой помирал со смеху, качаясь в качалке. Ничуть не смущенный этим смехом, Бальмонт закончил свой рассказ так: «Старик ловко притворился, что ему мои стихи не нравятся!» (Бунин, «Автобиографические заметки»).