Мандалет, Борис Алексеевич — различия между версиями
Yasenfire (обсуждение | вклад) |
|||
| Строка 15: | Строка 15: | ||
Однако подлинной его страстью было служение обществу. Он всем сердцем ненавидел ложь, фальшь, неправду. Не будучи профессиональным политиком, он всегда откликался на биение пульса запросов жизни. | Однако подлинной его страстью было служение обществу. Он всем сердцем ненавидел ложь, фальшь, неправду. Не будучи профессиональным политиком, он всегда откликался на биение пульса запросов жизни. | ||
| − | Именно Борис Алексеевич был активнейшим участником общественного движения за сохранение Химкинской пустоши, где произрастали редкие виды хвощей, лишаёв, мхов и [[Экзантема|экзантем]]. Он протестовал против присвоения улице Посконно-Домотканой имени Бумагопрядильной. Мандалет был многолетним членом общества | + | Именно Борис Алексеевич был активнейшим участником общественного движения за сохранение [[Химкинская пустошь|Химкинской пустоши]], где произрастали редкие виды хвощей, лишаёв, мхов и [[Экзантема|экзантем]]. Он протестовал против присвоения [[Посконно-домотканая улица|улице Посконно-Домотканой]] имени Бумагопрядильной. Мандалет был многолетним членом общества «[[Долой рутину с оперных подмостков]]» и в этом качестве требовал внесения решительных изменений в третий акт «[[Варкрафт и Аллода|Варкрафта и Аллоды]]». Вообще, никакое событие общественной или культурной жизни города не оставляло Бориса Алексеевича равнодушным: зимой и летом на площади Пляс Пигаль можно было увидеть его сгорбленную, но не склонённую фигуру с плакатом, взывающим к пробуждению гражданской совести. |
Друзья и близкие знали Бориса Мандалета как существо с абсолютным душевным слухом, с безупречным чутьём на подлинность. Он был солнечным зайцем, с огромной щедростью дарившим себя окружающим. Как сказал великий поэт — «нашу боль не измерить и в слезах не излить, мы тебя как живого будем вечно любить». C его уходом мир стал беднее. | Друзья и близкие знали Бориса Мандалета как существо с абсолютным душевным слухом, с безупречным чутьём на подлинность. Он был солнечным зайцем, с огромной щедростью дарившим себя окружающим. Как сказал великий поэт — «нашу боль не измерить и в слезах не излить, мы тебя как живого будем вечно любить». C его уходом мир стал беднее. | ||
Версия 07:37, 29 октября 2019
Мандалет, Борис Алексеевич — эпизодический персонаж романа «Золотой ключ». Житель Директории, заяц по основе. Активный участник общественных движений.
Впервые появляется — и, увы, исчезает — в Действии сороковом / бездействии роковом. Он стоял в одиночном пикете на площади Пляс Пигаль с плакатом с надписью «Доколе?» — это было выражение его личной гражданской позиции по поводу вот этого вот всего — и был задержан полицией. В полицейском участке пара волков принудила Шушару к орально-генитальному сексу с нашим немолодым уже зайчиком; не сдержавшись, та откусила некоторые выступающие части известного правозащитника, отчего тот скончался.
На смерть Мандалета Б. А. была опубликована эпитафия.
Памяти правозащитника
Общественность Города Дураков понесла тяжёлую, невосполнимую утрату. В результате трагической случайности скоропостижно ушёл из жизни Борис Алексеевич Мандалет (261—313), заяц по основе, 51 биогод, яркий представитель своего поколения.
Всю свою сознательную жизнь Борис Алексеевич проработал в регистратуре Центральной Библиотеки. Он был существом широких взглядов и многогранных интересов. Он любил литературу, живопись, поэзию, общался и был дружен со многими замечательными учёными, писателями, композиторами и даже администраторами.
Однако подлинной его страстью было служение обществу. Он всем сердцем ненавидел ложь, фальшь, неправду. Не будучи профессиональным политиком, он всегда откликался на биение пульса запросов жизни.
Именно Борис Алексеевич был активнейшим участником общественного движения за сохранение Химкинской пустоши, где произрастали редкие виды хвощей, лишаёв, мхов и экзантем. Он протестовал против присвоения улице Посконно-Домотканой имени Бумагопрядильной. Мандалет был многолетним членом общества «Долой рутину с оперных подмостков» и в этом качестве требовал внесения решительных изменений в третий акт «Варкрафта и Аллоды». Вообще, никакое событие общественной или культурной жизни города не оставляло Бориса Алексеевича равнодушным: зимой и летом на площади Пляс Пигаль можно было увидеть его сгорбленную, но не склонённую фигуру с плакатом, взывающим к пробуждению гражданской совести.
Друзья и близкие знали Бориса Мандалета как существо с абсолютным душевным слухом, с безупречным чутьём на подлинность. Он был солнечным зайцем, с огромной щедростью дарившим себя окружающим. Как сказал великий поэт — «нашу боль не измерить и в слезах не излить, мы тебя как живого будем вечно любить». C его уходом мир стал беднее.
Память о Борисе Алексеевиче навеки останется в наших сердцах.