Мёртвая смерть/Маша Сергеева — различия между версиями
Yasenfire (обсуждение | вклад) (Новая страница: «Давно не записывал сны, а тут как раз и повод. Вчера у меня был довольно тяжёлый день, пог…») |
|||
| Строка 3: | Строка 3: | ||
Вчера у меня был довольно тяжёлый день, погода тоже не баловала, так что спалось мне скверно, беспокойно. Под утро приснилась мне Маша Сергеева. Опять же, как в большинстве случаев, между абстрактной фигурой, увиденной во сне, и реальной Машей было очень мало портретного сходства, просто я откуда-то знал, что это именно «та самая» Маша Сергеева, а не какая-нибудь другая Маша. | Вчера у меня был довольно тяжёлый день, погода тоже не баловала, так что спалось мне скверно, беспокойно. Под утро приснилась мне Маша Сергеева. Опять же, как в большинстве случаев, между абстрактной фигурой, увиденной во сне, и реальной Машей было очень мало портретного сходства, просто я откуда-то знал, что это именно «та самая» Маша Сергеева, а не какая-нибудь другая Маша. | ||
| − | Маша находилась на бетонной стене какого-то офисного центра, как бы прилипнув к ней, а | + | Маша находилась на бетонной стене какого-то офисного центра, как бы прилипнув к ней, а точнее — наполовину погрузившись в саму стену, так что от неё оставался как бы барельеф. При этом она была жива, здорова и читала стихи — одну огромную поэму, из которой я запомнил только четыре строчки: |
И навеки покинув ряды | И навеки покинув ряды | ||
Фистингующих домохозяек, | Фистингующих домохозяек, | ||
Я стою у последней черты, | Я стою у последней черты, | ||
| − | Я | + | Я сегодня — поэт и прозаик! |
Внизу стояла толпа людей, которые кидали в Машу бумажками, апельсиновыми косточками и прочей ерундой, но никто не мог докинуть. | Внизу стояла толпа людей, которые кидали в Машу бумажками, апельсиновыми косточками и прочей ерундой, но никто не мог докинуть. | ||
| − | Я же каким-то странным усилием поднялся в | + | Я же каким-то странным усилием поднялся в воздух — не полетел, а именно поднялся в воздух, разница есть — и начал приближаться к Маше, чтобы вытащить её из стены. Однако по мере моего приближения Маша всё больше уходила в стену, как бы тонула в ней, и когда я к ней приблизился, из стены торчали только груди. Я было потянулся к ним — безо всякого «еротизму», просто как к единственной выступающей части Маши — но увы, тут утонули и они. Я испугался, что меня сейчас тоже затянет, и тут вдруг бумажки и косточки полетели уже в меня. Я решил, что нужно подниматься выше, чтобы до меня не докинули, сделал соответствующее усилие, но вместо этого проснулся. |
| − | ДОВЕСОК. Прокручивая запись на диктофоне, обнаружил ещё одну, ночную, в четыре тридцать, где я очень сонным голосом говорю: | + | ДОВЕСОК. Прокручивая запись на диктофоне, обнаружил ещё одну, ночную, в четыре тридцать, где я очень сонным голосом говорю: «БАСНЯ ДЛЯ ЛИЦА МУХА СТРЕКОЗА». Видимо, был ещё какой-то интересный сон, который я попытался рассказать, но не смог, увы-увы. |
)( | )( | ||
[[Категория:Мёртвая смерть]] | [[Категория:Мёртвая смерть]] | ||
Текущая версия на 09:47, 19 сентября 2019
Давно не записывал сны, а тут как раз и повод.
Вчера у меня был довольно тяжёлый день, погода тоже не баловала, так что спалось мне скверно, беспокойно. Под утро приснилась мне Маша Сергеева. Опять же, как в большинстве случаев, между абстрактной фигурой, увиденной во сне, и реальной Машей было очень мало портретного сходства, просто я откуда-то знал, что это именно «та самая» Маша Сергеева, а не какая-нибудь другая Маша.
Маша находилась на бетонной стене какого-то офисного центра, как бы прилипнув к ней, а точнее — наполовину погрузившись в саму стену, так что от неё оставался как бы барельеф. При этом она была жива, здорова и читала стихи — одну огромную поэму, из которой я запомнил только четыре строчки:
И навеки покинув ряды Фистингующих домохозяек, Я стою у последней черты, Я сегодня — поэт и прозаик!
Внизу стояла толпа людей, которые кидали в Машу бумажками, апельсиновыми косточками и прочей ерундой, но никто не мог докинуть.
Я же каким-то странным усилием поднялся в воздух — не полетел, а именно поднялся в воздух, разница есть — и начал приближаться к Маше, чтобы вытащить её из стены. Однако по мере моего приближения Маша всё больше уходила в стену, как бы тонула в ней, и когда я к ней приблизился, из стены торчали только груди. Я было потянулся к ним — безо всякого «еротизму», просто как к единственной выступающей части Маши — но увы, тут утонули и они. Я испугался, что меня сейчас тоже затянет, и тут вдруг бумажки и косточки полетели уже в меня. Я решил, что нужно подниматься выше, чтобы до меня не докинули, сделал соответствующее усилие, но вместо этого проснулся.
ДОВЕСОК. Прокручивая запись на диктофоне, обнаружил ещё одну, ночную, в четыре тридцать, где я очень сонным голосом говорю: «БАСНЯ ДЛЯ ЛИЦА МУХА СТРЕКОЗА». Видимо, был ещё какой-то интересный сон, который я попытался рассказать, но не смог, увы-увы.
)(