Критический гуманитарный словарь/Бальмонт — различия между версиями
| Строка 1: | Строка 1: | ||
| − | '''Бальмонт''', Константин Дмитриевич — | + | '''Бальмонт''', Константин Дмитриевич — буйнейший пьяница, незадолго до смерти впавший в свирепое эротическое помешательство ([[Критический гуманитарный словарь/Бунин|Бунин]], «Автобиографические заметки»). |
== ТАЛАНТ ПЕРЕВОДЧИКА == | == ТАЛАНТ ПЕРЕВОДЧИКА == | ||
| Строка 9: | Строка 9: | ||
всегда был '''с некоторой бесовской хитрецой''', человек, в натуре которого было немало притворной нежности, «сладостности», выражаясь его языком, но немало и совсем другого — дикого буянства, зверской драчливости, площадной дерзости. Это был человек, который всю свою жизнь поистине '''изнемогал от самовлюбленности''', был упоен собой, уверен в себе до такой степени, что однажды вполне простодушно напечатал свой рассказ о том, как он был у Толстого, как читал ему свои стихи и как Толстой помирал со смеху, качаясь в качалке. Ничуть не смущенный этим смехом, '''Бальмонт''' закончил свой рассказ так: «Старик ловко притворился, что ему мои стихи не нравятся!» ([[Критический гуманитарный словарь/Бунин|Бунин]], «Автобиографические заметки»). | всегда был '''с некоторой бесовской хитрецой''', человек, в натуре которого было немало притворной нежности, «сладостности», выражаясь его языком, но немало и совсем другого — дикого буянства, зверской драчливости, площадной дерзости. Это был человек, который всю свою жизнь поистине '''изнемогал от самовлюбленности''', был упоен собой, уверен в себе до такой степени, что однажды вполне простодушно напечатал свой рассказ о том, как он был у Толстого, как читал ему свои стихи и как Толстой помирал со смеху, качаясь в качалке. Ничуть не смущенный этим смехом, '''Бальмонт''' закончил свой рассказ так: «Старик ловко притворился, что ему мои стихи не нравятся!» ([[Критический гуманитарный словарь/Бунин|Бунин]], «Автобиографические заметки»). | ||
| + | |||
| + | == ЯСНОСТЬ МЫСЛИ == | ||
| + | '''Бальмонт''' … за всю свою долгую жизнь не сказал ни единого словечка в простоте ([[Критический гуманитарный словарь/Бунин|Бунин]], Воспоминания. 1950. — Париж. — Стр. 29). | ||
[[Категория:Критический гуманитарный словарь]] | [[Категория:Критический гуманитарный словарь]] | ||
Версия 11:53, 27 марта 2021
Бальмонт, Константин Дмитриевич — буйнейший пьяница, незадолго до смерти впавший в свирепое эротическое помешательство (Бунин, «Автобиографические заметки»).
ТАЛАНТ ПЕРЕВОДЧИКА
Что представляют собой многочисленные переводы Бальмонта, легко понять из его собственных сочинений: он отличался почти патологической неспособностью написать хотя бы одну мелодичную строчку. Пользуясь готовым набором затасканных рифм, подбирая на ходу первую попавшуюся метафору, он превратил стихи, стоившие По немалых усилий, в нечто такое, что любой российский рифмоплет мог бы состряпать в один присест (Набоков В. В. Искусство перевода // Набоков В.В. Лекции по русской литературе. СПб., 2010. С. 437.)
Бальмонт так бессовестно лгал о своем знании языков … Что до Бальмонта, то он «владел многими языками мира» очень плохо, даже самый простой разговор по-французски был ему труден. Однажды в Париже, в годы эмиграции он встретился у меня с моим литературным агентом, американцем Брадлеем, и когда Брадлей заговорил с ним по-английски, покраснел, смешался, перешел на французский язык, но и по-французски путался, делал грубые ошибки… Как же все-таки сделал он столько переводов с разных языков, даже с грузинского, с армянского? Вероятно, не раз с подстрочников (Бунин, «Автобиографические заметки»).
ЧУВСТВО СОБСТВЕННОЙ ВАЖНОСТИ
всегда был с некоторой бесовской хитрецой, человек, в натуре которого было немало притворной нежности, «сладостности», выражаясь его языком, но немало и совсем другого — дикого буянства, зверской драчливости, площадной дерзости. Это был человек, который всю свою жизнь поистине изнемогал от самовлюбленности, был упоен собой, уверен в себе до такой степени, что однажды вполне простодушно напечатал свой рассказ о том, как он был у Толстого, как читал ему свои стихи и как Толстой помирал со смеху, качаясь в качалке. Ничуть не смущенный этим смехом, Бальмонт закончил свой рассказ так: «Старик ловко притворился, что ему мои стихи не нравятся!» (Бунин, «Автобиографические заметки»).
ЯСНОСТЬ МЫСЛИ
Бальмонт … за всю свою долгую жизнь не сказал ни единого словечка в простоте (Бунин, Воспоминания. 1950. — Париж. — Стр. 29).