Факап/Отзывы/galkovsky — различия между версиями

Текущая версия на 17:03, 2 января 2021

PS-13. ПО ПОВОДУ ОДНОГО МИДЛКВЕЛЬНОГО СПИН-ОФФА СТРУГАЦКИХ

Константин Крылов (Михаил Харитонов) наконец закончил своё повествование о многострадальном Арканаре (повесть «Факап»).

Честно говоря, я несколько разочарован. «Золотой ключ» написан хорошо, его можно прямо сейчас печатать отдельной книгой (обязательно с хорошими иллюстрациями). Надеюсь, автор ещё напишет второй том, но и так вещь достаточно закончена. А вот с «Факапом» что-то не задалось, хотя я стал читать «Ключ» после прочтения недописанного тогда «Факапа» — чтобы скоротать время.

Наиболее сильная часть книги — описание подлинной истории арканарского мидльвековья: политики, культуры, мотивации людей, религии. Это хорошо. Повестушка Стругацких на таком фоне местами напоминает детский лепет. Неплохо описано пребывание «Ван дер Хузе» в стеклянной колбе обынтернеченного космоса. Есть длинноты, но некоторые повороты впечатляющи. Например, когда герой думает, что он, скорее всего, умер, а его отрезанную голову подключили к компу и ворошат мозговые файлы, причём в режиме самообслуживания: «а ты мужик, сам подумай».

Но всё остальное так себе. Попытка увязать ВЕСЬ огромный мир Стругацких в уютный узелок приквела по-моему была изначально избыточна и некчемушна.

Мне кажется, автор как-то по грехам своим спутал мир Стругацких с фильмом Германа (у него к фильму прямые отсылки). А это совсем разные вещи. Герман «Трудно быть богом» даже не снимал — это воровство вышедшего в тираж шестидесятника. Но Стругацкие писали серьёзно — в эпоху, когда и Герман всерьёз снимал фильмы, и позиция интеллектуального превосходства здесь выглядит верхоглядством.

У Стругацких есть очень важное свойство, напрочь отсутствующее в прозе Крылова. Крылов аранжировщик, ему нужна тема. «Поняв тему» (а чтобы «понять», нужен вкус и талант) он её виртуозно проговаривает и договаривает до логического предела. В подобной методе есть свои плюсы. Но есть и минус — очень существенный. Из текста исчезает пауза. Умолчание. Тайна. Стругацкие же, в общем, филологически посредственные, обладают удивительной способностью вплетать в достаточно серое повествование паузы и умолчания.

Возьмём их раннюю повесть «Попытка к бегству». В центре повествования описание инопланетного тоталитарного общества, находящегося на уровне социального развития СССР 30-40-х годов — с гулагом и вертухаями. На планете есть Магистраль, проведённая между двумя точками. Из первой точки во вторую по Магистрали идёт непрерывный поток автоматической военной техники. Примерно уровня развития США на 2100 год. Аборигены выдергивают отдельные танки и ракетные установки с дороги и пытаются осваивать. В меру своего разумения (сверление процессора, подсовывание головы под движущуюся гусеницу и т. д.). Об альфацентаврианском Гулаге говорится относительно подробно. Сама Магистраль тоже описывается. Но о её хозяевах не говорится НИЧЕГО. Просто есть точка А, в которой из четвёртого измерения появляется техника, и есть точка В, в которой эта техника исчезает. Кто, куда, почему, зачем — совершенно не понятно. Читателю остаётся строить предположения. Может, это какая-то межзвёздная империя перебрасывает КУДА-ТО технику по галактическому лендлизу, может что-то где-то заклинило. А может это даже так планету изучают — мол, посмотрим, как разумные зверушки реагировать будут.

Об авторах точек А и Б можно было бы сказать определённо — на описание изложенных выше версий хватило бы пары абзацев. Но «и» при этом из повествования бы вывалилось. Нет «и» — нет загадки.

Умолчание, пауза, увеличивает объём сказанного в разы. Читатель провоцируется на некоторое умственное усилие. Если писатель сделал паузу из-за неумелости — ненужное. Что раздражает. А если это мхатовская пауза профессионального актёра?

Выбирая между версиями, читатель, например, может вспомнить о лендлизе земном. Или обратить внимание на то, что планета открыта землянами 22 апреля — в день рождения Ленина. А открыл её человек из земного концлагеря 20-го века — попавший в будущее в результате загадочного временного сдвига. Дальше — больше.

Вот почему, я как-то сказал, что стругацкая «Улитка на склоне» это лучшее РЕАЛИСТИЧЕСКОЕ произведение о коллективизации. Повесть очень небольшая, но там каждая фраза многозначительна. В загадочный лес на чужой планете упал земной вертолётчик. И оказался с лесом один на один, голый. Почему? Лежащего без сознания подобрали местные жители и выходили. Но им очень понравились земные вещи: комбинезон, айфон, пистолет. Они их разломали и посеяли — чтобы выросло таких же много. Это гениальный символ идиотизма деревенской жизни — его абсолютной логичности и абсолютной же тупости. Крестьяне добрые, хотели как лучше. Человека спасли. Вещи — посеяли.

Одна деталь, но имеющая значение символа.

Или гениальное имя местной первобытной девушки — «Нава». Имя славянское, древнее: детское и одновременно магическое, колдовское. Морочащее голову.

Другое имя, бывшего сослуживца героя (его зовут Кандид — тоже глубокое значение), — Карл. Очень значащее и вполне определенное для советского читателя. Карл превратился в нечеловека, но сожалеет об этом. Это зомби-гермафродит, участвующий в процессе Одержания — превращения деревень местных жителей в треугольные озёра («Гляжу в озёра синие»).

А рудиментарные политинформации, продолжающиеся после того, когда проект перепайки мужской части деревень закрыли? Вроде коминтерн распустили, радио отменили. А оно как ногти у мертвецов работает и продолжает нести нечеловеческую абракадабру. А мужички слушают — сами не знают что: «Вишь ты, Паблу Неруду зарестовали — вон как. А в секторе № 290ктр13 серопередельный конвектор запустили — справно!» А через полгода все будут на дне треугольного озера. Кормом для хвостатых Нав с перепаянной биологией — их бывших жён и дочерей.

Или «Понедельник начинается в Субботу». Эта вещь написана на заре компьютерной эры, когда сама профессия программиста только что появилась и была экзотикой. В повести происходит столкновение зарождающегося быта программеров с уходящей в прошлое окаменелой долбнёй баптистов. Но это ещё ладно. Стругацкие смотрят далеко вперёд и показывают контуры будущего мира программистов и самого программистского быта. Который базируется, — правильно, — на ФЭНТЕЗИ. То есть люди в 1962 году написали про квесты и РПГ 90-х и 00-х. Когда никто представить не мог, что люди будут сидеть за компами и половину времени заниматься компилированием программ, а половину бегать в обличье эльфов и орков по сказочному лесу. БУКВАЛЬНО. При этом всем обитателям 60-х повесть понравилось, но никто тогда до конца не понял, о чём книга. И НЕ МОГ понять. То есть братья жили в ситуации культурного разрыва, обогнав общество на 30-40 лет. Не российское, а вообще — земного шара.

Кроме того, Стругацкие прекрасные детские писатели (то есть их можно читать детям и детям они нравятся).

Например, «Гигантская Флюктуация» вещь, написанная совершенно подростковым языком и образами.

«Флюктация» конечно тоже «умолчание». Когда к подростку в темноте подходит случайный прохожий, грузит какой-то ерундой про падающие бутерброды и вдруг оказывается, что это самое важное событие в жизни. В жизни самую важную информацию так обычно и получают.

Способность нагнетать многозначительность конечно побочное качество писателя, но качество редкое, за которое многое можно простить. Хотя Стугацким прощать и нечего — их творчество вершина мировой НФ ХХ века.

Лем, конечно, в чём-то сильнее, у него кроме концептуального совершенства иногда получалась высокая проза. Одна «Маска» стоит вагона Кафок.

(Советую кстати, перечитать. Если символический объём «Улитки» равен фактографическому многотомнику о российской коллективизации, то «Маска» это лучшее произведение об испанской гегемонии в Европе.)

Конечно, Стругацким неимоверно повезло — само их время было гениальное. 60-е эпоха, тогда само время помогало писать. А вот в 90-е и дальше время мешало. Страшно сказать, но Стругацким надо было умереть в 1989 году, как многим деятелям культуры, сделавшим тогда «выбор сердцем». Помню, как один за другим умерли тогдашние знаменитые киноактёры: Миронов и Папанов. Папанов сыграл хорошую роль в нехорошем фильме «Холодное лето», и похоронил себя и созданной собой образ времени. Миронов навсегда остался молодым шутником. А Смоктуновский ещё пожил, и на глазах облез из «Гамлета» в «Сличенко».

Оригинал: https://galkovsky.livejournal.com/253813.html

918. ВАМПУККА, ИЛИ КОНЕЦ СОВЕТСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ

А можно ли было честно снять хороший фильм по повести Стругацких? Почему же, можно.

Что бы сделал на месте Германа русский режиссёр: не начитанный, насмотренный и нанюханный евразиец, а генетический европеец? Прежде всего, и это ход АБСОЛЮТНО ОЧЕВИДНЫЙ, он бы встал на сторону жителей Арканара и увидел в них не насекомых, не имеющих счастья греться в лучах корана, талмуда или пастернака, а людей*. Как это сделала русская литература в образе Башмачкина, Ивана Ильича и т. д. А до этого тот же Сервантес в образе Санчо Пансы, да и самого Дон-Кихота.

Но никакой диалектики в чавкающем и плюющемся мире Германа нет. Есть нашисты и вашисты. Наши хорошие, ваши — вишисты. А зачем тогда снимать фильм? Всё же ясно. Режиссёром быть легко. Трудно быть зрителем — но это ваши (наши) проблемы. Захочешь — с пяти раз отсмотришь. Терпила.

(*Кстати, на позицию жителей Арканара попытался встать Крылов, пишущий сейчас в живом времени повесть «Факап». Сюжет я ему подарил в короткий период личного общения, хотя, конечно, писатель воспринимает только те светлые мысли, до которых додумывается сам.)

Оригинал: https://galkovsky.livejournal.com/242469.html