Пропелепахондра — различия между версиями
| Строка 1: | Строка 1: | ||
| − | '''Пропелепахо́ндра''' - неизвестная, но явно срамная (и гадостная) сущность, явившаяся Константину Крылову во сне ночью с [[22 мая|22]] по [[23 мая]] [[2001 год]]а. Об этом он пишет в постинге в ЖЖ | + | '''Пропелепахо́ндра''' - неизвестная, но явно срамная (и гадостная) сущность, явившаяся Константину Крылову во сне ночью с [[22 мая|22]] по [[23 мая]] [[2001 год]]а. Об этом он пишет в постинге в ЖЖ: |
<blockquote> | <blockquote> | ||
| + | Но не волк я по крови своей | ||
| + | |||
Вчера в книжном магазинчике около найшулевского логовища (где переходно экономят). Там несколько комнат (в том числе - нотный букинист, а теперь ещё и востоковедение сделали отдельно), и, помимо прочего, "буфет" - нечто вроде пародии на советские заведения с тем же названием. Предлагается гречневая каша с сосисками в пластмассовой посудинке, какие-то сырки, и прочий ностальгический ужас. Иван, оголодав, решается съесть что-то относительно безобидное - какой-то "йогурт". Я "составляют компанию". Пристраиваемся в уголке. За соседним столиком сидят трое: пожилой дядька с хорошо развитой плешью, обрамлённой сединами, тощий мужик "за сорок" с карандашной твёрдостью во взоре, и подсевший к ним юноша бледный со взором потухшим. Разговаривают они громко и вкусно, так что хошь ни хошь, а слушать приходится. Впрочем, слушать интересно. Юноша оказывается литинститутовским, и жалуется, как водится, на свою студенческую долю. У него, у юноши, проблема - он никак не прорвётся с зачётом через Чудакову. "Я ей торт принёс здоровенный" - сокрушается юноша, теребя шевелюру, "а она его вот так в сторону отодвигает, и сразу вопрос: когда запретили такого-то?" | Вчера в книжном магазинчике около найшулевского логовища (где переходно экономят). Там несколько комнат (в том числе - нотный букинист, а теперь ещё и востоковедение сделали отдельно), и, помимо прочего, "буфет" - нечто вроде пародии на советские заведения с тем же названием. Предлагается гречневая каша с сосисками в пластмассовой посудинке, какие-то сырки, и прочий ностальгический ужас. Иван, оголодав, решается съесть что-то относительно безобидное - какой-то "йогурт". Я "составляют компанию". Пристраиваемся в уголке. За соседним столиком сидят трое: пожилой дядька с хорошо развитой плешью, обрамлённой сединами, тощий мужик "за сорок" с карандашной твёрдостью во взоре, и подсевший к ним юноша бледный со взором потухшим. Разговаривают они громко и вкусно, так что хошь ни хошь, а слушать приходится. Впрочем, слушать интересно. Юноша оказывается литинститутовским, и жалуется, как водится, на свою студенческую долю. У него, у юноши, проблема - он никак не прорвётся с зачётом через Чудакову. "Я ей торт принёс здоровенный" - сокрушается юноша, теребя шевелюру, "а она его вот так в сторону отодвигает, и сразу вопрос: когда запретили такого-то?" | ||
Дальше по ходу разговора выясняется, что вопросы, которая задаёт М.Ч., сводятся ровно к этому - кого когда проклятые коммуняки запретили, репрессировали, или подвергли иной какой-нибудь каре. Что парню сугубо неинтересно, к тому же - "я с ней поспорил как-то прямо на лекции. Она говорила, что у Мандельштама в строчке "но не волк я по крови своей" содержится косвенный донос на Булгакова, который за год до того сказал, что..." - конца фразы я не расслышал, потому что дядька с плешью включился и стал учить юношу жить. Голоса смешались, и выплыла только конечная фраза - "...она же за демократию глотку перегрызёт". Дальше бедолага признался ещё в одном грехе, а именно в том, что ему нравится музыка нового-старого гимна. "Я только про музыку сказал!" - оправдывался бедолага, "я не про слова ни в коем случае, а она как понесла..." | Дальше по ходу разговора выясняется, что вопросы, которая задаёт М.Ч., сводятся ровно к этому - кого когда проклятые коммуняки запретили, репрессировали, или подвергли иной какой-нибудь каре. Что парню сугубо неинтересно, к тому же - "я с ней поспорил как-то прямо на лекции. Она говорила, что у Мандельштама в строчке "но не волк я по крови своей" содержится косвенный донос на Булгакова, который за год до того сказал, что..." - конца фразы я не расслышал, потому что дядька с плешью включился и стал учить юношу жить. Голоса смешались, и выплыла только конечная фраза - "...она же за демократию глотку перегрызёт". Дальше бедолага признался ещё в одном грехе, а именно в том, что ему нравится музыка нового-старого гимна. "Я только про музыку сказал!" - оправдывался бедолага, "я не про слова ни в коем случае, а она как понесла..." | ||
| Строка 18: | Строка 20: | ||
Однако мнится ему, что это слово обозначает не саму по себе неприятную пожилую тётеньку, а некую неотмирную сущность, которая таких старушек инвольтирует и придаёт им энергии. | Однако мнится ему, что это слово обозначает не саму по себе неприятную пожилую тётеньку, а некую неотмирную сущность, которая таких старушек инвольтирует и придаёт им энергии. | ||
| + | |||
| + | == Внешние ссылки == | ||
| + | |||
| + | *[https://krylov.livejournal.com/73597.html [[Всеобщий синопсис или Система мнений]]: Но не волк я по крови своей] | ||
[[Категория:Мёртвая смерть]] | [[Категория:Мёртвая смерть]] | ||
[[Категория:Глоссы и реалии]] | [[Категория:Глоссы и реалии]] | ||
Версия 12:15, 6 июня 2019
Пропелепахо́ндра - неизвестная, но явно срамная (и гадостная) сущность, явившаяся Константину Крылову во сне ночью с 22 по 23 мая 2001 года. Об этом он пишет в постинге в ЖЖ:
Но не волк я по крови своей
Вчера в книжном магазинчике около найшулевского логовища (где переходно экономят). Там несколько комнат (в том числе - нотный букинист, а теперь ещё и востоковедение сделали отдельно), и, помимо прочего, "буфет" - нечто вроде пародии на советские заведения с тем же названием. Предлагается гречневая каша с сосисками в пластмассовой посудинке, какие-то сырки, и прочий ностальгический ужас. Иван, оголодав, решается съесть что-то относительно безобидное - какой-то "йогурт". Я "составляют компанию". Пристраиваемся в уголке. За соседним столиком сидят трое: пожилой дядька с хорошо развитой плешью, обрамлённой сединами, тощий мужик "за сорок" с карандашной твёрдостью во взоре, и подсевший к ним юноша бледный со взором потухшим. Разговаривают они громко и вкусно, так что хошь ни хошь, а слушать приходится. Впрочем, слушать интересно. Юноша оказывается литинститутовским, и жалуется, как водится, на свою студенческую долю. У него, у юноши, проблема - он никак не прорвётся с зачётом через Чудакову. "Я ей торт принёс здоровенный" - сокрушается юноша, теребя шевелюру, "а она его вот так в сторону отодвигает, и сразу вопрос: когда запретили такого-то?" Дальше по ходу разговора выясняется, что вопросы, которая задаёт М.Ч., сводятся ровно к этому - кого когда проклятые коммуняки запретили, репрессировали, или подвергли иной какой-нибудь каре. Что парню сугубо неинтересно, к тому же - "я с ней поспорил как-то прямо на лекции. Она говорила, что у Мандельштама в строчке "но не волк я по крови своей" содержится косвенный донос на Булгакова, который за год до того сказал, что..." - конца фразы я не расслышал, потому что дядька с плешью включился и стал учить юношу жить. Голоса смешались, и выплыла только конечная фраза - "...она же за демократию глотку перегрызёт". Дальше бедолага признался ещё в одном грехе, а именно в том, что ему нравится музыка нового-старого гимна. "Я только про музыку сказал!" - оправдывался бедолага, "я не про слова ни в коем случае, а она как понесла..."
Вечером рассказываю это Армену. Армен не верит. "Я Кальмаровну знаю" - убеждённо говорит он, помахивая пивной кружкой, "она, конечно, баба сумасшедшая, но свой предмет так уродовать она не станет. Я всё-таки думаю, что это она гасила конкретного идиота, который её достал своим тупизмом". Хочется верить. Однако, картина литературоведения, ориентированного на историю чисток, посадок и доносов, представляется вполне логичной.
После непродолжительного обсуждения ситуации, приходим к выводу, что всё возможно, потому что возможно всё.
Ночью снится пропелепахондра.
Авторское видение
Крылов припоминает, что это слово (и стоящая за ним Ding an sich) являлось ему неоднократно, в основном при упоминании неприятных, но энергичных старушек шапоклячного типа - как упоминаемая выше Кальмаровна.
Однако мнится ему, что это слово обозначает не саму по себе неприятную пожилую тётеньку, а некую неотмирную сущность, которая таких старушек инвольтирует и придаёт им энергии.