Текущая версия на 14:44, 5 января 2020

Мсти́тель — ненаписанный роман Михаила Харитонова.

Мститель

Предисловие

Придумал детективный сюжет в духе Д. Брауна — и даже с «некоторым антихристианством» (на всякий случай: это просто игра ума).

Текст

Дело происходит в скучной европейской стране без особых проблем — что-нибудь вроде Дании или там Бельгии. Главное, чтобы там была скука, высокий уровень жизни, социалка и гуманная медицина.

В местной психиатрической больнице — допустим, в Хёльсингере — содержится больной. Он поступил туда два месяца назад. Он был найден спящим на вокзале — в заляпанных кровью пижамных штанах, без документов и без памяти. При этом он не бомж и не безумец. Это красивый — даже очень красивый — мужчина, он говорит на нескольких языках, способен поддерживать беседы по абстрактным вопросам. У него обширное и разностороннее образование. Он знает, кто такой Ницше и Шёнберг, но не может ничего вспомнить о себе. Ни имени, ни родной страны, вообще ничего. «Интересный случай» — почему с ним, собственно, возятся.

Психиатры косвенными методами вроде бы устанавливают, что его родной язык, скорее всего, немецкий, а зовут его, вероятно, Питер — он говорит, что на это имя «что-то в нём откликается». С этого времени его зовут Питером.

Однажды Питера приводят на какой-то очередной эксперимент (энцефалограмму снять или что-то ещё). Приходится ждать. Ему скучно. От скуки он берёт валяющийся на столике старый журнал, который тут лежит уже незнако сколько. Лениво его пролистывает и натыкается на «полицейскую историю» — про жестокое убийство некоего Юргена Ноймана, туриста из Германии. Расследование довольно быстро зашло в тупик, а вот журналисты постарались. Статья пестрит намёками на некомпетентность полиции, интересы русской и албанской мафии и т. п. Есть фотографии трупа, причём половина фотки запринтована, так как, дескать, картинка слишком страшная. Но понятно, что у трупа вскрыта брюшная полость, в районе сердца торчит нож, а лицо, видимо, изрезано — так как оно закрыто почти полностью.

Вся эта история внезапно приводит Питера в какое-то странное волнение. Он чувствует, что сам имеет отношение к этой истории, что он вот-вот вспомнит что-то важное о ней — и, наверное, о себе. Но увы, память молчит.

Ночью ему снятся какие-то кошмары. Наутро он беседует с врачом и просит выписать его, так как он психически нормален. Врач убеждает его, что на воле он пропадёт — хотя бы потому, что у него нет денег, негде жить, и даже нет документов. Тут он выясняет, что поиски в полицейских картотеках и тому подобных местах ничего не дали. «Нет такого человека».

Однако Питер настаивает, требует экспертиз и т. п. Дальше — муторная процедура, занимающая месяца два. В ходе которой он получает какие-то официальные права (тут надо знать конкретику по стране), и в конце концов выходит за ворота больницы. Одетый в больничную майку и короткие штаны с символикой (больница такое продаёт как сувенир для посетителей) и имея в кармане какую-то бумажку для полиции. Где он значится как Питер Икс.

На дороге его нагоняет цыганка — ну такая вся грязная, размалёванная, «страшно смотреть». Которая пытается заговорить с ним по-итальянски, но с каким-то жутким акцентом, так что он понимает не все слова. Суть в том, что ему, дескать, надо идти на вокзал, и тогда ему будет счастье. Под конец она суёт ему в руки ключик. При ближайшем рассмотрении это оказывается ключ от ячейки в камере хранения.

У Питера появляется хоть какая-то цель. Он идёт, находит ячейку и открывает её. Внутри лежит конверт, на котором написано «Если ты пришёл, открой меня». Он слушается. И достаёт оттуда пластиковую карточку («кредитку», на самом деле дебетовую) местного банка и бумажку с паролем и кодами. Пароль — четыре цифры, 2718.

Вопреки ожиданиям читателя, на кредитке не так уж много денег — не миллионы какие, а тысяча евро. Питер покупает относительно приличный серый костюм, всякие аксессуары (включая мобильник, дешёвый), на остатки средств снимает дешёвый гостиничный номер и начинает искать информацию о деле Ноймана. Для начала — в интернете. Там полно посторонних ссылок и всякой левой ерунды (Нойманов много, фамилия распространённая), но кое-что оно находит.

В полночь звякает СМС-ка (он подключил «мобильный банк»): на его счету снова тысяча. Он тратит сколько-то времени на размышления, кому пришли эти деньги — вряд ли ему, он же случайно нашёл ключ и конверт. Но дело Новака для него слишком важно, и он решает «подумать об этом завтра».

Дальше — основная часть. Питер Икс добывает крохи информации, ездит по разным местам и т. п. У него всегда тысяча евро — сколько бы он не потратил, это компенсируется в полночь (видимо, там стоит какая-то программа, переводящая деньги). Но кредитом он воспользоваться не может, большими суммами распоряжаться не может и вообще ведёт совсем не роскошный образ жизни. Хотя о бытовых тратах особо не думает.

Дело продвигается. Выясняется, что Нойман — личность очень интересная. Для начала, он не немец, а чех, настоящее имя его — Ежи Новак. Под этой фамилией был известен как специалист по творчеству Джордано Бруно. Автор книги на тему «за что же всё-таки Бруно сожгли». В этой книги он, в частности, называл публикацию Меркати (основной источник по делу Бруно) 1940 года подделкой, и пытался восстановить реальные обвинения по косвенным свидетельствам. В книге он писал, что Бруно был английским шпионом, за что и пострадал. Новак также был автором ряда статей, посвящённых практике сожжения на костре. И опять же, он задавался вопросом — почему использовалась именно такая казнь (и только ли в жестокости тут дело).

Выясняются и подробности его переезда в Германию. Раскапывая какие-то документы, Новак случайно узнал, что является этническим немцем, а чешское имя взял его отец, чтобы спастись от послевоенных преследований немцев и не быть высланным. Дальше — длинная и запутанная история «возвращения имени» и переезда в Германию. Из этой истории следует один вывод: Новак-Нойман был человеком крайне упёртым в вопросах истины, достоверности и так далее.

Питер ездит по разным странам, ища хоть какие-то свидетельства работы Новака-Ноймана. Наконец, в Германии ему удаётся найти издателя, которому Нойман предложил рукопись своей совсем новой книги. При этом ознакомить издателя даже с примерным её содержанием он отказался — под тем предлогом, что книга произведёт настоящий переворот и что написанное там слишком ново и необычно.

Питер выходит на полицейских, занимавшихся этим делом. Они не очень-то идут на контакт, но Питер располагает их к себе и они кое-что рассказывают. Выясняется, что никакой рукописи в вещах Ноймана не обнаружено, и вообще — дом Ноймана кто-то обыскивал. Скорее всего, непрофессионал, который торопился.

Дальше опять всякие приключения. Несколько версий, все оказываются ложными.

В конце концов Питер узнаёт, что у Ноймана была некая женщина — то ли любовница, то ли просто знакомая. Сначала он ничего о ней не знает, кроме имени — Маргарита. Приключения, расследования, в конце концов он вычисляет её и встречается с ней.

Маргарита — очень красивая женщина, даже слишком красивая. Но она ведёт себя очень странно, колеблется, явно что-то скрывает и чего-то очень боится. Питеру кажется, что она слегка того, не в себе. Она даже за что-то просит у него прощения. Всё это очень странно. Однако он добивается от неё неких намёков на то, что у Ноймана были враги и что эти люди, вероятно, как-то связаны с католической церковью.

Питер пытается копать в этом направлении, но всё глухо. Он уже в отчаянии, когда случайно — просматривая какой-то научный сборник, случайно попавший ему в руки — видит фотографию некоего человека. Видит, и его начинает буквально трясти. Опять возникает чувство, что он «вот сейчас всё вспомнит».

Данные на человека в сборнике имеются. Это некий Бутрос Ассиф, ливанец по происхождению. Но не историк и вообще не гуманитарий, а хирург и паталогоанатом. Работавший в госпитале недалеко от немецкого дома Ноймана.

Питер ищет Ассифа, но никак не может его найти. Возникает ощущение, что он прячется. Начинаются всякие приключения (длинные), в конце концов он находит его в Каире, в номере двухзвёздочной гостиницы.

Он поднимается по лестнице, стучит в дверь. Ассиф открывает, и происходит вот что.

Питер, увидев Ассифа, чувствует приступ дикой ярости и ненависти. Бутрос выше и массивнее Питера, но Питер буквально сносит дверь, отправляет Ассифа в нокаут несколькими ударами — хотя ни разу в жизни не дрался — и потом начинает его буквально рвать, бить, ломать рёбра и так далее. Понимая, что происходящее ужасно, что он совершает убийство, и т. п. — но ничего не может с собой сделать.

И уже над трупом — к нему возвращается память.

Он понимает, что ОН И ЕСТЬ ЖЕРТВА. Он, «Питер» — и есть убитый Нойман, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО убитый.

И дальше он вспоминает всё.

Нойман отдал многие годы «делу Бруно» и накопал-таки информацию. Которая потом заставила его заняться темой сожжений на костре, а потом залезть в самые глубины.

С древних времён сохранились практики некромантии. Ещё древние греки умели поднимать мёртвых. Правда, поднять можно было только свежие трупы — и только тех, у кого остались сильные предсмертные желания. Обычно это желание мести или справедливости. Мёртвый, ожив, посвящает всю оставшуюся жизнь его осуществлению. А осуществив — умирает уже навсегда.

Церковь всю свою историю тайно боролась с языческой магией, одновременно её используя для разных целей. Сожжение на костре использовалось для того, чтобы некроманты (которых в ту эпоху развелось много) не могли поднимать некоторых покойников, которые слишком много знали и слишком хотели отомстить (а единственный способ противостоять некромантии — уничтожить тело огнём). При этом многие пострадали только потому, что сожжение маскировали под «обычную практику», скрывая среди множества жертв тех, кого действительно боялись и не хотели, чтобы их трупы сохранились.

Джордано Бруно был сильнейшим некромантом, работавшим на тех, кто больше заплатит. Церковники и светские власти смотрели сквозь пальцы, но он стал распространять одну древнюю ересь. А именно — он считал, что сам Иисус был некромантом и массово воскрешал покойников (что впоследствии свели только к эпизоду с Лазарем), а также обещал ученикам «жизнь вечную». Он действительно умер на кресте и был поднят своим лучшим учеником Иоанном. Закончив земные дела — то есть основав Церковь — он рассыпался в прах. Что было замаскировано под «вознесение». Таких разговоров уже терпеть было нельзя, и за это его сожгли.

Сам Нойман, разумеется, ни в какую некромантию не верил. То, что он узнал, он счёл бредом, порождением тёмного религиозного сознания. Однако по ходу дела к Нойману попала рукопись Бруно (на итальянском), содержащая подробнейшее описание ритуала поднятия мёртвого. Нойман — с его педантичной упёртостью в вопросах истины — решил этот ритуал провести. Для этого был нужен покойник, а покойника можно найти только в морге. Он попытался действовать официальным путём, но быстро выяснилось, что шансов нет. Тогда Нойман подкупил того, кто согласился за деньги провести его в морг — ну вот ливанец бабло взял. Потому что вырос в стране, где взятка — обычное дело.

Ритуал провели над хорошо сохранившимся телом молодой женщины с тремя огнестрельными ранениями. И она действительно встала. Правда, вид и поведение у неё были как у больного или очень сильно обдолбаного человека.

Нойман принял факт как факт. Он выводит её из больницы и везёт к себе. Сначала — просто как объект изучения, да и «девать её куда-то надо».

Выясняются интересные вещи.

Первое: поднятый покойник биологически является живым человеком. Он дышит, ест и так далее. Правда, у него крайне активизируются способности к регенерации — все раны заживают быстро и без следов, если повреждены внутренние органы, они восстанавливаются и так далее. В частности — никаких следов насилия, даже если они были, на теле не остаётся. У Маргариты все следы ранений прошли на второй день.

Второе: поднятый ничего не помнит о себе. Иногда у него случаются вспышки памяти, если он видит или слышит нечто знакомое, но с этим надо работать. И третье: покойника перестают узнавать те, кто его раньше знал. Во-первых, меняется лицо и тело — причём к лучшему: всё становится очень симметричным и правильных пропорций, Во-вторых, что-то меняется в выражении, во взгляде и так далее. Тут Нойман вспоминает, что, согласно Евангелиям, и воскресшего Христа сначала не узнавали — и приходит к выводу, что у версии Бруно были определённые основания.

Память начинает возвращаться к женщине через неделю. Первое, что она вспоминает — итальянский язык (она, видимо, итальянка). Потом — какие-то цифры. Это номера счетов. Бывшая покойница, оказывается, была связана с каким-то бизнесом ндрангеты (за что и пострадала).

У Ноймана свои интересы. Женщина действительно красива и к тому же благодарна. Они становятся любовниками. Однако женщину угнетает, что она ничего не помнит о прошлом. Она даже отселяется от Ноймана, чтобы заниматься «поисками себя» (психологическими и интернетными — например, пытается найти своё лицо).

Нойману это всё надоедает. Он решается рассказать ей правду. Та сначала не верит, потом приходит в ужас, потом просит любовника познакомить её с ритуалом. Тот даёт ей документ Бруно. Маргарита забирает его и едет к себе — почитать и подумать в одиночестве.

В этот же день его убивают. Убийца — тот самый ливанец. Который влез в его дом с ножом — а перед тем, как его зарезать, сказал, что делает это по велению Католической Церкви. Он, оказывается, католик — и исповедовался. А потом к нему пришли и заставили. Как решил Нойман — прижали на каком-то компромате. Скорее всего, криминальном, потому что дальше хирург повёл себя совсем не интеллигентно. А именно — пытал Ноймана, буквально резал на куски, желая узнать, где находится книга, по которой тот совершал обряд. Нойман был очень упрям и умер, ничего не сказав. Последним его желанием было убить мерзавца, и убить как можно более жестоко.

Дальше Нойман реконструирует, что произошло потом.

Скорее всего, ливанец попытался обыскать дом, но ничего не нашёл. И убежал, чтобы не попасться на месте преступления. Маргарита, вероятно, вернулась под утро. Неизвестно, что она там подумала (хотя некоторые слова в том единственном разговоре с ней становятся понятнее), но она провела ритуал. И Новак встал. Увы, ничего не помнящий и не понимающий. Маргарита то ли испугалась, то ли что-то ещё — но она не осталась с ним (теперь Новак понимает, за что она просила прощения). Он, похоже, в полусознательном состоянии — и уже с затягивающимися ранами — вышел из дома. Добрёл до вокзала, там свалился.

Дальше понятно. Маргарита наводила справки и, видимо, отслеживала его действия. Цыганкой была она. Деньги, видимо, она же переводила с одного из криминальных счетов.

В этот момент начинают стучать в дверь. Он не открывает. Грубый мужской голос (видимо, охранник) говорит на плохом английском — «мы слышали шум, если не откроете — вызываем полицию».

Нойман в ловушке. Охрана настороже. Выйти он не может. Приедет полиция, найдёт труп… и всё.

Когда полиция приезжает, она находит в номере постояльца. Который ведёт себя крайне странно — как больной или обдолбанный. Сидит, крутит головой, никого не узнаёт и ничего не понимает. Крови вокруг вроде нет. Полиция решает, что источник шума — этот странный тип. Забирают его и увозят. Охранник смутно припоминает, что вроде бы к нему кто-то заходил, но полицейским до этого дела нет — они видят перед собой то ли наркомана, то ли психа, кто ещё мог бузить?

Когда все уходят, Нойман вылезает из шкафа для верхней одежды, где прятался. И думает, что у него хорошая память, раз он сумел воспроизвести ритуал в точности.

Он выходит на улицу — и чувствует, как силы покидают его. Потому что он сделал то, что хотел — убил своего врага. А то, что его пришлось воскресить — уже не так важно, желание-то исполнено. И сейчас он умрёт, распадётся в прах. А мерзавец Ассиф (в этот момент до Ноймана доходит, почему его волновало имя «Питер» — «Бутрос» это тоже самое имя, только на арабском) будет жить. Наверное, искать его, Ноймана, чтобы отомстить — но Ноймана-то уже не будет. Ах, зачем, зачем он его поднял!

И вот, уже чувствуя, что вот-вот распадётся на куски…

Дальше могут быть разные финалы. Начиная с пошло-сентиментального и заканчивая «заделом на второй том».