Виттель — различия между версиями

Текущая версия на 18:19, 24 июля 2022

Предполагаемый образ Виттеля (реконструкция КРИ). Сам Виттель категорически отрицает своё сходство с этим образом.

Ви́ттель — загадочный персонаж, упоминаемый в двух романах Михаила Харитонова: и в «Золотом Ключе», и в «Факапе».

В романе «Золотой Ключ»

Упоминается в Panopticum. Вигилия-синопсисе как персонаж басни «Ургант, Виттель и Виторган». Текст басни был реконструирован Сергеем Нестеровичем.

   Однажды Ургант с Виторганом
   Задумали напиться пьяны.
   Зазвали Виттеля, устроили поляну,
   Да вдруг заспорили — кого послать гонцом.
   — Схожу я потихоньку за винцом, —
   Им Виттель молвит; Ургант рёк в ответ,
   Что только в водке видит свет.
   А Виторган в те споры не вступил:
   Общак забрал и белого купил.
   И — вынюхал, что было сил!
   Мораль сей басни? Вот, изволь:
   Не спорь о будущем! Но — действие спроворь!

Михаил Харитонов по этому поводу замечает:

Известную проблему составляет авторство басни. Скорее всего, она возникла сама собой, самозародившись в информационных потоках. Однако Нестерович говорит, что её часто приписывают некоему Д. Крылову, телевизионному персонажу. Автор не исключает и того, что создателем её является певец Гребенщиков, сочинивший басню о благоразумной лисе и неблагоразумном медведе^[1].

Отдельным и непростым вопросом является идентификация героев басни — всех этих «ургантов» и «виторганов». Автор предполагает, что это некие вечные, архетипические образы, наподобие персонажей комедии дель арте. Не исключено, однако, что за ними стоят какие-то реальные исторические фигуры, но кто они такие и чем были известны — ignoramus et ignorabimus. То бишь — этого мы не знаем и не узнаем.

В романе «Факап»

Является самостоятельным и очень деятельным персонажем по имени Ингмар Виттель.

Астроном, автор малоизвестной книги «Воспоминания астронома: десять лет в МКпИПКО». Негласно — сотрудник ДГБ.

В Дне 27 Вандерхузе описывает его следующим образом:

До сих пор помню эту сцену. Я сижу в кресле, вдумчиво созерцаю содержимое хумидора и тут вдруг вкатывается маленький лысенький человечек с толстыми губами. Ни с кем не здороваясь, бежит к кофейнице и принимается её ломать. Сначала нажимает не на те кнопки, потом отсоединяет какую-то трубочку, из которой хлещет пар, а потом сражается, как лев, с каппучинатором. Комментируя свои потуги вот этим своим сверлящим мозг фальцетом. Меня это до того достало, что я пошёл и сделал ему кофе с пенкой. Причём он меня эту пенку два раза заставил переделать.

Потом-то я понял, что данный товарищ вообще всего в жизни добивался примерно таким же способом. Но тем не менее — какая-то симпатичность в нём всё же была, и собеседником он оказался приятным.

Интрига

Голованы через Абалкина подсунули Вандерхузе золотую монету с профилем арканарского короля Пица Шестого, найденную на планете Надежда.

Монетка оказалась самой обычной, без сюрпризов. Только золото было сверхчистым. При этом монетке — около двухсот лет. И сделана она была конкретно на Надежде. Это проверяется по памяти металла. Которую подделать невозможно. То есть можно — если продержать монету тот же срок в условиях, идентичных тем, что на Надежде. А это — ну, сами понимаете.

Вандерхузе затевает личное расследование, в ходе которого выходит на покойного к тому времени академика Улитнера, большого любителя намекать на обстоятельства различной толстоты и жирности, сокрытые от общественности. Роясь в БВИ, Вандерхузе выясняет, что Улитнер — известный мастер распутывать скрытое — в своё время зачем-то интересовался учебниками по астрогации, а в конце концов скачал книгу Виттеля, на чём свои поиски и завершил. Вандерхузе тоже скачал книгу Виттеля и прочёл её. Посвящена она была тонкостям переименования небесных тел.

Виттель описывал все эти ситуации с тонким, задушевным ехидством.

Позднее на Леониде Вандерхузе встречает Виттеля лицом к лицу.

Вот что человек всю жизнь прослужил в действующем резерве ДГБ — это было у него на физиономии написано. Что довольно быстро подтвердилось, как раз за коньячком, когда начали вспоминать всякие истории из жизни. Хотя по сравнению с Ингмаром я, можно сказать, вообще не жил: у него был какой-то неистощимый запас баек. Он всех знал, всё видел и везде бывал, даже у тахорга в заду. Нет, это не скатологический юмор, во всяком случае не мой. Он мне такую телегу прогнал в качестве охотничьей истории. Как сопровождал группу начальников-астрономов, решивших поиграть в охоту на крупного зверя, дальше с ними случились всякие злоключения, и, в общем, он остался один в джунглях и два дня прятался от хищников в левом заднем проходе тахорга, впавшего в весенний анабиоз. И хотя я знаю, что тахорги весной в анабиоз не впадают, но всё равно слушал: вот сейчас вспоминаю, с какой серьёзной рожей он мне всё это рассказывал, и ржу.

Случается так, что в ходе обмена дружескими байками в голове Вандерхузе что-то перещёлкивает, и он спрашивает, а не он ли тот самый Виттель, который написал «Воспоминания астронома: десять лет в МКпИПКО»?

Это, наверное, редкое зрелище — Виттель с отвалившейся челюстью. Не такой это человек. Но я это видел.

Дальше он, естественно, в меня вцепился. Потому что прекрасно понимал, что его мемуар интересен очень узкому кругу лиц, в число которых я не вхожу никаким боком. И если я его читал, то с какой-то специальной целью.

Ну я ему рассказал. Не сразу, конечно, а где-то в течение двух бутылок. Выложил всё, начиная с монетки и кончая академиком Улитнером, Сноубриджем и разговор с Левиным. Про комовский личный ключ-пароль и всё с ним связанное я, конечно, промолчал. Но до этого места — расписал как по нотам.

Ингмар стал задумчив и тих, что с ним случалось крайне редко. И промолчал минуты две. Я даже как-то забеспокоился.

Наконец, он поднял на меня водянистые глазёнки и сообщил:

— Нехорошая это история. Я бы дальше не стал копать. Но ты же будешь?

Пришлось согласиться — буду. На что Виттель пожал круглыми плечиками и сказал:

— Я так думаю, этот твой Улитнер искал подробности о переименованиях. Звёзд и планет. Может, конкретной звезды или планеты. Эти данные есть только в протоколах Межведомственной комиссии. В общем доступе протоколов нет, они в базе данных Института Астрономии. И ещё надо знать, где искать. У академика шансов не было. Но у тебя они есть. Когда я книжку писал, то скачал себе весь архив, а выкидывать я ничего не выкидываю. Только давай вот что: ты у меня больше ничего не спрашиваешь. Потому что материалы, в общем, легальные, а вопросы ты можешь задать всякие. А вру я только на работе. Или так, или никак. Устраивает?

Насчёт «только на работе» я ему, конечно, не поверил, но условия принял. И через полчасика он вручил мне свежезаписанный мнемокристалл, по каковому поводу мы немножко выпили, а потом ещё усугубили.

Разбирая материалы, переданные Виттелем, Вандерхузе, в частности, находит ссылку на неиндексируемый файл БВИ, описывающий мутную историю по переименованию планеты Владеслава в Ставриду. Подкомиссия МКпИПКО вроде бы сделала всё гладко, но тут вмешался ДГБ, и начался первостатейный кипеш.

Однако самое интересное, что выяснил Вандерхузе: планета Надежда (с вымирающим населением) — это переименованная планета Аврора (где геройствовал^[2] дон Румата Эсторский).

В действительности

Отечественный журналист И́горь Станисла́вович Ви́ттель сказал, что он положительно относится ко всему, что выходило из-под пера автора, и что его появление в романе было согласовано с автором. «Для этого человека я всегда был готов на что угодно, даже на роль отрицательного персонажа».

Примечания