Бибердорф — различия между версиями

Текущая версия на 17:28, 29 октября 2020

Biberdorf ist ein heimliches Städtchen in der Schläfrigen Schlucht, das von Mutanten besiedelt ist. Dort herrscht Recht und Ordnung^[1].

Место, про которое существует много глупых поверий — как среди эсдеков, так и среди более разумных существ. В главе 28 Первого Тома:

БОБРУЙСК. Мифический домен, символ социальной справедливости. По представлениям верующих — область где-то на северо-западе Евразии, в которой сохранилась высокая дохомокостная культура и даже электорат обладает правами на жизнь, свободу и стремление к счастью. Миф о Бобруйске распространён среди электората с IIQ>70, при этом находящегося в подчинении у авторитетов и регулярно ими дудолимого. См. также Китеж, Куршавель, Тбилиси.
Евг. Бут. Легенды и мифы Страны Дураков. ООО «Хемуль», Дебет: Сенбернар, Занненхунт и Ретривер, 294.

Там же:

Кот вздохнул. Легенду о Бобруйске он слышал. Этот легендарный домен, якобы расположенный где-то далеко на севере, считался чем-то вроде оазиса высокой культуры, законности и правопорядка — якобы там даже с электоратом обращались хорошо. Авторитеты понимали это по-своему: на их языке «отправить кого-то в Бобруйск» означало избавиться от этого кого-то с концами — так, чтобы даже эмпаты не нашли.

В действительности

Дорога на Бибердорф, идущая с Поля Чудес через бо́льшую часть Зоны.

Септимий, защищённый гвоздём от воздействия мозгоклюев, попадает таки в Бибердорф. Это городок в Сонной Лощине, населённый ментальными мутантами общей численностью в 2347 полноправных граждан, в число которых не входит ментально проклёванный электорат.

В Бибердорфе в ходу немецкий язык, немецкая педантичность и немецкая законопослушность.

Отсылки

• Biber (нем.) — бобёр, Dorf (нем.) — селение.
• Изумрудный город, описанный в повести Л. Ф. Баума «Удивительный волшебник из страны Оз» — и, позднее, в русском пересказе А. М. Волкова «Волшебник Изумрудного города»:

Поэтому козёл не особо удивился, когда за будкой обнаружилась ровная дорожка, выложенная жёлтым кирпичом. Не поразили его воображение и аккуратно подстриженные фруктовые деревья — яблони, груши, ватрушницы, — закрывающие обзор. Даже резкая смена климата — с сырого и холодного на спокойно-тёплый — не особо насторожила и уж точно не потрясла. Но когда он вышел на спуск и увидел с высоты Лощину, у него захватило дух.

Первое, что бросилось в глаза — цвет. Сонная Лощина была изумрудно-зелёной, как молодая весенняя трава: у голодного козла аж заурчало в желудке. На фоне этой радостной зелени выделялись красные черепичные скаты и белые стены домов, выстроенных как по линеечке вдоль жёлтых лучиков улиц. На крышах блестели устремлённые в небо громоотводы, украшенные разноцветными лентами. Посередине сияла площадь, мощённая белым камнем, и возвышался сахарный шпиль старинного здания в стиле барокко. Вся эта хрупкая красота была бережно накрыта вечерним небом, которое как бы стекало вниз, по склонам холмов. Приглядевшись, можно было заметить еле заметное мерцание — это свет, проходя через полосу восходящего воздушного потока, слегка подрагивал, тем не менее удерживая пейзаж совершенно неподвижным, застывшим в истоме, как муха в янтаре.

Примечания