Лефранчаиз — различия между версиями

Текущая версия на 07:15, 17 июня 2020

Лефранчаиз — ненаписанный роман Михаила Харитонова в новаторском жанре альтернативной филологии.

Сюжет

Увы, подобный жанр невозможен по причине заведомой немассовости.

Но как «логическая возможность» — — —

На всякий случай: сюжет альтернативно-исторического лингвофантастического романа.

Шестидесятые годы прошлого века. Некая африканская французская колония — какая-нибудь там Верхняя Лямблия — обретает долгожданную независимость. Французы держались за неё довольно крепко: в Лямблии имеются немаленькие запасы меди, марганца и урана. Кроме того, высокогорность обусловила почти европейский климат. Поэтому вместо мирной передачи власти туземному правительству в стране имела место короткая, но кровавая национально-освободительная война, омрачённая немалым числом жестокостей с обеих сторон. В результате чего на момент получения независимости местный народишко изрядно озлобился.

Итак, первое заседания правительства Национальной Революционной Народной Демократической Свободной Республики Лямблия. Над Домом Правительства (бывшим элитным борделем) развевается криво нарисованный флаг. Внутри сидят бывшие выпускники Сорбонны (понятно же, кто возглавлял национальную революцию) и думают, как им обустроить Россию жить дальше.

На повестке дня — языковый вопрос.

С одной стороны, говорить на языке проклятых колонизаторов — западло. Пора отказываться от французского наречия и вводить, как у всех приличных людей, нормальный государственный язык на местной основе. Проблема состоит в том, что в маленькой Лямблии проживает около ста двадцати племён, и все небольшие и гордые. Самым большим и влиятельным являлось племя оруэлло, однако оно запятнало себя сотрудничеством с проклятыми белыми дьяволами и чуть-чуть прорежено и немножечко ущемлено в правах. Во всяком случае, в армии и в среде высшего руководства ни одного оруэлло нет. Все остальные племена говорят на своих языках, очень красивых и мелодичных, но абсолютно разных. К тому же для них нужно создавать письменность и литературу, а на это нет ни времени, ни денег, ни желания. Да и ваще.

Координатор Руководящего Совета Лямблии, товарищ Хиттро Жоппэ (племя чилянго) чешет жиденькую бородку и уныло говорит (на французском: это единственный язык, на котором способны общаться члены правительства):

— Может быть, возьмём эсперанто? Будем первой страной в мире, которая приняла международный язык в качестве государственного…

Председатель Революционного Совета товарищ Жан-Мари Эволюэ (племя мамзерпоцэ, отец — неизвестный солдат Иностранного легиона), раскуривая вересковую трубку:

— Русские обидятся. А они снабжают нас оружием, ссориться с ними пока рано. К тому же как заставить весь народ — или хотя бы нашу элиту — учить эсперанто? Это нереально, товарищи.

Министр по делам науки, культуры и внутренних дел Шутки Жутки (племя ханавсему, единственный, кто не учился во Франции, зато хороший практик революционной борьбы) теребит остаток левого уха:

— Моя думать так. Оставить французский. Но сократить до двести слов. Не нужно лишний слова для свободный народ Лямблия.

— Нужно думать о национальном престиже, — вздыхает камрад Эволюэ. — Хотя идея товарища Жутки изящна. Помнится, у Оруэлла…

— Убивать оруэлло, — предсказуемо реагирует товарищ Жутки. — Резать живот. Хорошо.

— Так всё-таки — что же делать с государственным языком? — перебивает министр экономики Нгмаблебеле (Ашот) Кочаян (племя армянэ, издревле живущее в Лямблии и промышляющее мелким гешефтом). — Учтите, товарищи, вся техническая документация, все учебники, да и вообще все книги, которые есть в Лямблии, написаны на французском.

— Проклятый французо, — с сильнейшим акцентом произносит товарищ Шутки Жутки. — Я убил и ел печень пять учитель французский. Они не могли меня учить. Особенно сказывание слова. Написан один слово, читаен другой совсем слово. Убивать французо.

Тут к товарищу Хиттро Жоппэ приходит Идея.

— Товарищ Жутки совершенно прав! — восклицает он.

Все с интересом смотрят на вождя: тот известен своей изворотливостью, благодаря которой он и держится на посту Координатора.

— Разговаривать на языке проклятых оккупантов нельзя, — говорит он. — Но и менять язык тоже нельзя. Значит, нужно изменить произношение слов. Гнусные колонизаторы произносят слова не так, как написано в их собственных книжках. Мы же — прямой, честный народ. Мы будем произносить слова так, как написано в книгах. Это будет совсем другой язык. Язык честных людей.

Воцаряется молчание.

— Мне нравится это, — наконец, говорит товарищ Шутки Жутки. — Я не любить двойной язык. На бумага одно, на язык другое. Я резать такой язык. Хитро Жоппе говорить правда. Он вождь.

— Не хотите ли вы сказать, — морщится Эволюэ, — что «la chatte» в вашем новом языке будет звучать как «лацхатте»? Увольте…

— Тебя увольнять, — соглашается Шутки Жутки, молниеносным движением извлекает пистолет и стреляет в лицо товарищу Эволюэ.

На стене кабинета, уже украшенной несколькими плохо замытыми кровавыми пятнами, появляется новое.

— Предложение принято, — констатирует Координатор Руководящего Совета Лямблии товарищ Хиттро Жоппэ. — То есть цонвиент.

Дальше — развитие нового языка лефранчаиза, появление национальной литературы на нём, его распространение в канадском Квебеке (вместе с соответствующими настроениями) и много чего ещё. Тут возможны интересные повороты (например, прозаические тексты на лефранчайзе почти аналогичны «нормальным французским», но «интонационный ряд» сильно другой; поэзия на лефранчаизе французами не воспринимается и наоборот), но это уже всё тонкости.

Пояснения автора

Естественно, вокруг языка возникает своя культура. Из-за тождественности письменности начинаются непонятки. Например, появляются книги, пользующиеся бешеным успехом, будучи прочитанными на лефранчайзе и бездарные на французском и наоборот. Появляются переводчики (точнее, перекладчики) с языка на язык... И т.п.

Сюжет вращается вокруг номинации на Нобелевку романа, написанного на лефранчайзе. Читатели считают роман гениальным, он продаётся по всему миру (разумеется, в переводах), и всё такое. Французы же, имеющие доступ к тексту, воспринимают его как полную херню. При этом основным достоинством романа считается как раз язык (роман написан очень красивой слегка ритмизованной прозой с аллитерациями - если, конечно, читать его на лефранчайзе). В руки человека, причастного Нобелевскому комитету, попадают документы, свидетельствующие, что автор романа - француз, мелкий бездарный писатель, никогда не живший в Лямблии и на лефранчайзе не говоривший (а все красоты текста образовались случайно). Содержание романа (действие которого происходит в Париже) это вроде бы как подтверждает. Ожидается крупный скандал. Лямблийская разведка пытается выкрасть документы...

И т.п. - дальше там можно накрутить много всего разного.

Но для написания такого текста нужно ОЧЕНЬ хорошо знать французский, к тому же его должны столь же хорошо знать и читатели (а сам роман на французском быть написан не может). Ерго, жанр логически возможен, а фактически - нет. Нет спроса.

Ссылки

• лингвистическая фантастика | лефранчаиз