Мальвина/Прогон

Сегодня для любого человека в России слово «Мальвина» означает одно и то же — девочку с голубыми волосами. Ну понятный культурный код: повесть красного графа Толстого (1936), затем миллионные тиражи, экранизации.

В оригинале Коллоди нет персонажа Мальвина (там добрая фея, что умерла от горя), но Алексей Толстой ее и не изобретал. Вообще его сказка про Буратино это не просто творческий перевод, это еще и множество отсылок «для своих», например:

— сцена, где Мальвина предлагает решить задачу про яблоки, повторяет фонвизинского «Недоросля»;
— палиндром «А роза упала на лапу Азора» написан Фетом;
— в образе Пьеро, как считается, выведен Блок, а Карабаса-Барабаса, Папы Карло и Джузеппе — Мейерхольд, Станиславский и Немирович-Данченко, соответственно;
— золотой ключик вообще взят с родового герба Толстых (там сабля и стрела продеты через золотой ключ).

Но все же почему Мальвина?

Классическое объяснение, которое вы найдете везде, включая «Википедию», таково: имя Мальвина пришло из поэм Оссиана — знаменитой мистификации конца XVIII века. Шотландский поэт Макферсон написал тогда эти «народные» песни как бы от имени легендарного кельтского барда III века.

Главные герои песен — собственно Оссиан, его отец Фингал (еще одно слово, которое любой образованный русский в XIX веке понял бы иначе чем сегодня, значение «подбитый глаз» появилось лишь после 1917 года), сын Оссиана Оскар и его возлюбленная Мальвина.

Имени Мальвина у кельтов не было, и Макферсон его просто придумал, как, например, и имя Фиона (привет фанатам Шрека).

Но в буквально оссиановском значении слово «Мальвина» почти не встречается в русской литературе XIX века. Например, его вставляет Жуковский в свой вольный перевод баллады Томаса Кемпбелла «Уллин и его дочь» , действие которой происходит во «вселенной» поэм Макферсона:

«Мое дитя, назад, назад! Прощенье! возвратись, Мальвина!» Но волны лишь в ответ шумят На зов отчаянный Уллина.

И у Полевого в 1833 году: «Мне досадно даже было, что Аркадиев идеал женщины не походил на Мальвин и Миньон». Миньона это героиня Гёте. И все.

Но этого очень мало. Буквально крупицы упоминаний в прозе и письмах. В поэзии действительно, кроме перевода Жуковского, можно найти упоминания Мальвины в оссиановском смысле у юного Пушкина (1814), у Батюшкова, Гнедича, Муравьева, но в небольшой промежуток в времени в 1800-е.

Дальше как отрезало. Почему?

У того же Пушкина в «Онегине» встречается слово «Мальвина»:

Сие глубокое творенье Завез кочующий купец Однажды к ним в уединенье И для Татьяны наконец Его с разрозненной Мальвиной Он уступил за три с полтиной, В придачу взяв еще за них Собранье басен площадных, Грамматику, две Петриады, Да Мармонтеля третий том.

Здесь «Мальвина» не оссиановская, а героиня романа мадам Коттен, популярной писательницы начала XIX века, позже забытой. Впрочем, в ее сюжете Мальвина едет в Шотландию, так что засчитаем тоже за отсылку.

А вот другое имя — Моина — в «Онегине» встречается дважды, например:

Онегин полетел к театру, Где каждый, вольностью дыша, Готов охлопать entrechat, Обшикать Федру, Клеопатру, Моину вызвать (для того, Чтоб только слышали его).

Моина — это та же Мальвина. Только из пьесы Озерова «Фингал» (1805), в которой он зачем-то заменил некоторые имена Макферсона. Это была ключевая женская роль для русского театра первой половина XIX века, включая домашние постановки.

Вот, например, у Герцена (1840): «Вечером мы читали на память отрывок из «Фингала» — она была Моина, я Фингал, с тех пор еще ни разу я не развертывал Озерова».

Это объясняет, почему Мальвина долго не упоминалась в России, ее подменил Моиной Озеров. А к началу XX века Мальвина постепенно вернулась — через немецкий романтизм — и как популярное женское имя (у Куприна, Фета, Салтыкова-Щедрина), и как героиня романсов. Оттуда ее и взял наш красный граф 1882 года рождения.

Автор: Илья Клишин [1]