Дочка-Матерь — различия между версиями
| Строка 11: | Строка 11: | ||
Единственная картинка из Сундука, соборно относимая к Святым Иконам Дочери, но не являющаяся порнографической, находилась в разделе "Библиотека филолога" в книге "Русская культура начала XVIII века"<ref>Говоря формально и бездуховно, это пртрет царевны Елизаветы Петровны в детстве — картина маслом французского художника Луи Каравака. Датируется второй половиной 1710-х годов. Подробнее см. [https://ru.wikipedia.org/wiki/Портрет_царевны_Елизаветы_Петровны_в_детстве здесь].</ref>. | Единственная картинка из Сундука, соборно относимая к Святым Иконам Дочери, но не являющаяся порнографической, находилась в разделе "Библиотека филолога" в книге "Русская культура начала XVIII века"<ref>Говоря формально и бездуховно, это пртрет царевны Елизаветы Петровны в детстве — картина маслом французского художника Луи Каравака. Датируется второй половиной 1710-х годов. Подробнее см. [https://ru.wikipedia.org/wiki/Портрет_царевны_Елизаветы_Петровны_в_детстве здесь].</ref>. | ||
| + | == Учение == | ||
| + | |||
| + | Кроме самого Соборного культа, существует развитое религиозное учение о Дочке-Матери как о покровительнице всех живущих. В романе оно описано достаточно поверхностно, однако основные его положения известны. Главным из них является учение о том, что праведно жившие существа после смерти упокоятся в Святом Лоне Дочки-Матери, где им будет хорошо. | ||
| + | |||
| + | О характере учения и связанных с ним религиозных переживаниях даёт представление отрывок из Главы 40 Первого Тома: | ||
| + | |||
| + | {{начало цитаты}}Ловицкая лежала у окошка, ожидая бэтмена - она послала его за новыми маленькими - и слушала, как благочестивые соседки хором поют для Дочки-Матери святое караоке. Зуля и Маша любили заветное из Круга Песнопений Бизюльки. Вот и сейчас они, отдыхая на веранде, возносили к небесам - под нежно шипящий патефон - песнь о Малом Рачке. | ||
| + | |||
| + | - Маленький рачок пятится задом... - начала Зуля. | ||
| + | |||
| + | - И имеет всё от жизни, что надо! - подхватила Маша. | ||
| + | |||
| + | - То, к чему идут долгие годы - достигает он легко задним ходом! - вывели супружницы хорошо спетым хором. | ||
| + | |||
| + | Ну конечно, начитанная Панюню знала каноническое [[педобир]]ское толкование святой песни: рачок был символом и эмблематом свободного духа, пятящегося прочь от лживых посулов и соблазнов мира сего, который был, есть и вовеки пребудет too old - и обретающего через этот отказ истинные, нетленные сокровища в лоне Дочки-Матери. Но благочестивые мысли сейчас не шли ей на ум: даже в святых словах заветного шансона ей мерещилось что-то злое, насмешливое. | ||
| + | |||
| + | "Вот и я всю жизнь пячусь от всего" - думала она, вылизывая плошку с крамбамбулей и чувствуя, как крепкий алкоголь пощипывает язычок. - "Пячусь, пячусь... от политики, от денег, от женщин... да, это легко - пятиться. И что же я в итоге приобрела? Наташку, что-ли?" | ||
| + | |||
| + | - Хитроумный рачок притворялся как мог дурачком, дурачком, дурачком... - выводила Зуля, удерживая дыхание на повторах. | ||
| + | |||
| + | - Приближается ночь, и ты тоже не прочь стать рачком, стать рачком, стать рачком! - вторила ей Маша. | ||
| + | |||
| + | И опять же: Альбертина отлично помнила, что под дурачком здесь подразумевался адепт превыспреннейшей науки учёного неведения, la dotta ignoranza, которую педобиры считали единственно возможным путём познания непознаваемой сущности Дочки-Матери, под притворством - духовная практика уподобления и подражания Дочери и её добродетелям, а под ночью - смерть, ожидающую всех живущих. Но это не мешало ей чувствовать, что песня поётся про неё. То есть про дуру, ломающую дешёвую комедию непонятно перед кем и неизвестно зачем.{{конец цитаты}} | ||
== История культа == | == История культа == | ||
Версия 11:38, 22 мая 2019
Дочка-Матерь - божество из романа "Золотой ключ". Согласно словарю, в Стране Дураков - центральный объект всеобщего Cоборного культа, эталон святости.
Внешний облик
Дочка-Матерь, как высшее существо, собственного облика не имеет. Однако, снисходя к материальной природе, она предстаёт перед своими верными адептами в облике обнажённой человеческой девочки.
Большую часть иконографии Дочки-Матери составляют картинки, извлечённые из Сундука Мертвеца и относящимися к жанру детской порнографии. Общее впечатление от них может передать отрывок из Главы 7 Первого Тома:
В киотах, освещённых лампадками, покоились распечатки древних изображений Дочки-Матери. Иконы были сотворены, что называется, пиксель в пиксель, с трудом и тщанием. Это была какая-то малоизвестная серия - не популярные среди авторитетов Страны Дураков "машенькина потаёнка" или "ангельская попка веронички клубнички", а файлы из каких-то дальних закоулков Сундука. Черноволосая человеческая девочка - именно это слово приходило на ум созерцателю - сосредоточенно медитировала на софе, раскинув неправдоподобно тонкие ножки. Крохотное отверстие её Святого Лона было целомудренно заполнено каким-то молитвенным предметом - то ли вибратором, то ли иной духовной вещью из тех, что использовали в таких случаях древние. На непривычно узком лице застыл такой истовый, неземной экстаз, что даже Базилио, относящегося к Соборному Культу как к заблуждению, пробрало.
Единственная картинка из Сундука, соборно относимая к Святым Иконам Дочери, но не являющаяся порнографической, находилась в разделе "Библиотека филолога" в книге "Русская культура начала XVIII века"[1].
Учение
Кроме самого Соборного культа, существует развитое религиозное учение о Дочке-Матери как о покровительнице всех живущих. В романе оно описано достаточно поверхностно, однако основные его положения известны. Главным из них является учение о том, что праведно жившие существа после смерти упокоятся в Святом Лоне Дочки-Матери, где им будет хорошо.
О характере учения и связанных с ним религиозных переживаниях даёт представление отрывок из Главы 40 Первого Тома:
Ловицкая лежала у окошка, ожидая бэтмена - она послала его за новыми маленькими - и слушала, как благочестивые соседки хором поют для Дочки-Матери святое караоке. Зуля и Маша любили заветное из Круга Песнопений Бизюльки. Вот и сейчас они, отдыхая на веранде, возносили к небесам - под нежно шипящий патефон - песнь о Малом Рачке.
- Маленький рачок пятится задом... - начала Зуля.
- И имеет всё от жизни, что надо! - подхватила Маша.
- То, к чему идут долгие годы - достигает он легко задним ходом! - вывели супружницы хорошо спетым хором.
Ну конечно, начитанная Панюню знала каноническое педобирское толкование святой песни: рачок был символом и эмблематом свободного духа, пятящегося прочь от лживых посулов и соблазнов мира сего, который был, есть и вовеки пребудет too old - и обретающего через этот отказ истинные, нетленные сокровища в лоне Дочки-Матери. Но благочестивые мысли сейчас не шли ей на ум: даже в святых словах заветного шансона ей мерещилось что-то злое, насмешливое.
"Вот и я всю жизнь пячусь от всего" - думала она, вылизывая плошку с крамбамбулей и чувствуя, как крепкий алкоголь пощипывает язычок. - "Пячусь, пячусь... от политики, от денег, от женщин... да, это легко - пятиться. И что же я в итоге приобрела? Наташку, что-ли?"
- Хитроумный рачок притворялся как мог дурачком, дурачком, дурачком... - выводила Зуля, удерживая дыхание на повторах.
- Приближается ночь, и ты тоже не прочь стать рачком, стать рачком, стать рачком! - вторила ей Маша.
И опять же: Альбертина отлично помнила, что под дурачком здесь подразумевался адепт превыспреннейшей науки учёного неведения, la dotta ignoranza, которую педобиры считали единственно возможным путём познания непознаваемой сущности Дочки-Матери, под притворством - духовная практика уподобления и подражания Дочери и её добродетелям, а под ночью - смерть, ожидающую всех живущих. Но это не мешало ей чувствовать, что песня поётся про неё. То есть про дуру, ломающую дешёвую комедию непонятно перед кем и неизвестно зачем.
История культа
Происхождение образа Дочки-Матери не вполне ясно. Наиболее распространённая гипотеза гласит, что это результат слияния по меньшей мере трёх древних человеческих культов - патриотического культа Родины-Матери Зовущей, блатного культа Мамы Ро́дной и антифашистского культа Таджикской Девочки. Обо всех этих религиозных учениях известно крайне мало.